Св. Бернард Клервосский

О двенадцати привилегиях Пресвятой Девы Марии

И явилось на небе великое знамение: Жена, облеченная в солнце; под ногами Ее луна, и на главе Ее венец из двенадцати звезд¹.

I

Поистине, страшный вред, милые мои, причинил нам один муж и одна жена; но, благодарение Богу, одним Мужем и одной Женою все исправляется и притом не без большой прибыли ли благодати. Не таково отпущение, каково было преступление; но благодеяние своим величием превысило меру зла. Премудрый и всемилостивейший Зодчий не уничтожил того, что было испорчено, но в корне улучшил таким образом, что сотворил нам нового Адама из старого, а Еву преобразил в Марию. Правда, достаточно было бы и Христа, ибо и сейчас в Нем сосредоточена вся наша достаточность; но нехорошо быть человеку одному². Было бы более уместно, чтобы в исправлении рода людского приняли участие оба пола, ибо у обоих из них не было недостатка в испорченности. Безупречно верным и наимогущественнейшим Посредником между Богом и человеками является Человек Христос Иисус, но люди испытывают священный трепет перед Его Божественным величием. Человечность кажется поглощенной Божественностью не потому, что изменилась субстанция, а потому, что обожествленным оказалось все Его поведение. Не только милосердие воспел перед Ним Псалмопевец, но и суд⁴, ибо, хотя Он страданиями навык⁵ снисходить⁶, чтобы стать милостивым⁷. все же есть у Него и власть судебная. В конце концов, Бог есть огнь поядающий⁸. Разве не будет грешник бояться приблизиться к Нему, чтобы от лица Божия не растаять, как воск от огня⁹?

II

Но и сама Жена, благословенная между женами, не будет казаться безучастной, ибо и для Нее найдется место в деле Искупления. Ведь нужен посредник перед сачим Посредником, и никто лучше Марии не справится с этим. Слишком жестокой посредницей была Ева, через которую старый змей влил смертельный яд также и мужу; но верной посредницей стала Мария, которая дала лекарство спасения равно мужчинам и женщинам. Ибо та была мастерицей соблазна, Эта же -милосердия, та вдохнула в нас вероломство, Эта же принесла искупление. Так зачем же бояться слабости людской приблизиться к Марии? Ничего в Ней неприятного, ничего угрожающего: вся Она - умиление, молоко и волну¹⁰ приносящая всем. Наглядней разверни перед глазами все евангельское повествование: если ты случайно найдешь что-то предосудительное в Марии, что-то неприятное, хоть какой-нибудь, самый малый, повод для недовольства, ты мог бы Ее подозревать и в других вещах и бояться приблизиться к Ней. Если же ты - как и есть на самом деле - все, что относится к Ней, находишь скорее исполненным благости, кротости и милосердия, возблагодари Того, который милостиво соизволил предусмотреть для тебя такую Посредницу, что в Ней нет ничего подозрительного. Наконец, Мария сделалась всем для всех¹¹, для мудрых и глупцов стала должницей в преобильнейшей любви. Всем открыла лоно милосердия, дабы все могли черпать из Ее полноты: раб. искупление, больной - выздоровление, печальный - утешение, грешник - прощение, праведный - благодать ангел - веселье, наконец, вся Святая Троица - славу, а Личность Сына - субстанцию человеческого тела, чтобы не было никого, кто укрыт от теплоты¹² Ее.

III

Может вы думаете, что Она и есть Жена, облеченная в солнце? Признаем, что сам контекст пророческого видения указывает, что под этим следует подразумевать существующую Церковь; но при сем, кажется, совершенно уместно применить это к Марии. Ибо именно Она как будто облечена во второе солнце. Потому что как солнце восходит над злыми и добрыми¹³, так и Она не вспоминает прежнего¹⁴, но остается для всех доступной в мольбе и в высшей степени милостивой, а также охотно сообразуется с потребностями всех. При этом всякое преступление ниже Ее: Она более всякого создания стоит превыше всякой слабости или испорченности в торжестве великолепнейшего вознесения, так что правильно сказано, что под ногами Ее луна. Иначе бы мы не стали бы Ее возвеличивать словами о том, что под ногами у Нее луна, ибо нельзя усомниться в том, что Она была вознесена превыше ангельских хоров, превыше Херувимов и Серафимов. Обычно луна обозначает не только отсутствие порока, но и глупость разума, а иногда и современную Церковь; глупость - из-за приземленности, Церковь же - из-за блеска, полученного из другого источника. Обе этих, выражаясь фигурально, луны, уместно будет поместить под стопами Марии, однако - различным образом. Потому как человек святой постоянен в мудрости, как солнце; ибо глупый переменчив, как луна¹⁵. Ведь в солнце - и тепло, и постоянный блеск; в луне же - лишь сияние, да и то переменчивое и неопределенное, и никогда она не остается в одном и том же состоянии. Поэтому правильно говорить о Марии, что Она облечена в солнце, ибо Она постигла глубочайшую мудрость Божию более, чем способны мы верить, так что - насколько позволяет сие природа создания без личностного единения - оказалась погружена в это недоступное сияние. Именно этот огонь очищает уста Пророка¹⁶; этот огонь воспламеняет Серафимов. Но совершенно иначе удостоилась сей чести Мария; Ее этот огонь скорее не поверхностно касается, но словно отовсюду окружает, обливает и как будто в себя заключает. Пречисто облачение сей Жены, но и горячо сверх меры; все в Ней бьет в глаза с таким огромным сиянием, что невозможно подозревать в Ней ничего, не скажу "темного", но хотя бы только затемненного или менее светлого, ни даже ничего теплого или менее горячего¹⁷.

IV

Всякая же глупость находится так глубоко под Ее ногами, что Она вообще не принадлежит к числу глупых жен и собранию неумных дев. Более того: даже тот единственный глупец и князь всякой глупости, который воистину переменчив как луна¹⁸, от красоты своей погубил мудрость свою¹⁹ и, попранный и растертый под стопами Марии, попал в несчастливое рабство. Ибо Она и есть та Жена, некогда обещанная Богом, которая должна поразить в голову старого змея²⁰; он скалился и покушался на Ее стопы²¹, но безрезультатно. Ибо Она Сама уничтожила всякое еретическое начало. Один поучал, что Мария не из субстанции тела Своего произвела в мир Христа; другой - что Она не родила Младенца, но нашла Его; еще один богохульствовал, будто, по крайней мере, после родов Ее познал муж; кто-то еще опять-таки, не перенося имени Богородицы, безбожно высмеивал это великое имя Theotokos. Но сокрушены были те, кто покушался, растоптаны коварно ополчившиеся, пристыжены богохульники, и ублажают Ее все роды²². Наконец, постоянно в лице Ирода²³ покушался змей на Роженицу, дабы, когда Она родит, пожрать Ее Сына²⁴, потому что вражда положена между семенем Жены и семенем змея²⁵.

V

Если же под словом луна мы желаем подразумевать скорее Церковь, потому что Она сияет не собственным светом, но заимствует его у Того, кто говорит: Без Меня не можете делать ничего²⁶ - тогда есть у нас Посредница, которую мы только что рекомендовали, указанная недвусмысленно. Жена, облеченная в солнце; под ногами Ее луна. Так последуем же, братия мои, по стопам Марии, со всей преданностью и мольбой припадем к ногам Ее святым. Будем удерживать Ее, пока не благословит²⁷, ибо Она могущественна. Руно посредничает между росой и гумном²⁸, Жена - между солнцем и луной, Мария же установлена между Церковью и Христом. Но, наверняка, ты не столь восхищен шерстью, покрытою росой, как Женой, облеченной в солнце. Воистину, сильно сжились между собою солнце и жена, но вообще их соседство поразительно. Ибо каким же образом выдерживает такой могучий жар столь хрупкая натура? Не без причины ты восхищен, святой Моисей, и жаждешь получше приглядеться²⁹, но возложи покровы на мысли плотские, если хочешь приблизиться³⁰. Пойду, - говорит он, - и посмотрю на сие великое явление³¹. Воистину, это великое зрелище - куст, горящий огнем, но не сгорающий, - это великое знамение - Жена, облеченная в солнце, но не испытывающая повреждения! Это идет вразрез с природой куста, чтобы, будучи отовсюду окруженным огнем, не сгорать; и не по силам жене выдерживать солнечное облачение. Это - не в человеческих силах и даже не в ангельских: здесь необходима высшая сила. Сказано: Дух Святой найдет на Тебя³². А Она словно отвечает: Бог есть Дух³³, и Бог наш есть огнь поядающий³⁴. На что ответил Ангел: "Сила - не моя, не Твоя, но - Всевышнего осенит Тебя"³⁵. Поэтому ничего удивительного, если под таким покровом удается выдержать подобное облачение.

VI

Жена, облеченная в солнце. Воистину, облеченная светом, как ризою³⁶. Человек плотский, может быть, этого не понимает; ибо есть вещи духовные, и он почитает это безумием³⁷. Но не такими казались они Апостолу, который говорит: облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа³⁸. О, как же близко сжилась Ты с Ним, Госпожа! Как близка Ты стала Ему - более того: какой доверительности удостоилась Ты; какую благодать обрела Ты у Него! Он возникает в Тебе, а Ты - в Нем; и Сама Его облекаешь, и в Него облечена! Ты Его облекаешь субстанцией плоти, а Он Тебя облекает славой Своего величия. Солнце Ты облекаешь облаком, Сама же облекаешься в Солнце. Сотворил Господь новость на земле, Жена объемлет Мужа³⁹, и не кого-нибудь, а Христа, о Котором сказано: Вот Муж, - имя ему Восход⁴⁰. Новость сотворил Он и на небе, ибо появится Жена, облеченная в солнце. Наконец, Его Она короновала и взаимно заслужила принять венец от Него. Пойдите и посмотрите, дщери Сионские, на царя Соломона в венце, которым увенчала его мать его⁴¹. Но об этом как-нибудь позже. Тем временем лучше войдем внутрь⁴² и увидим Царицу в венце, которым короновал Ее Сын Ее.

VII

И на главе Ее венец из двенадцати звезд. Воистину достойно венчают звезды голову, которая, сияя гораздо ярче их, более служит к их украшению, нежели украшается ими. Почему бы звездам не венчать Ту, которая облечена солнцем? Мудрец говорит: как цвет роз в весенние дни, как лилии при источниках вод⁴³ окружают Ее. Ибо левая рука Избранника под головой Ее, а правая обнимает Ее⁴⁴. Кто же сосчитает эти жемчужины⁴⁵? Кто назовет звезды, из которых состоит царственный венец Марии? Выяснение основ этой короны, объяснение ее состава превосходит силы человеческие. Однако мы, сообразуясь со степенью нашего малого разумения, воздерживаясь от рискованного посягательства на тайны, можем не совсем безосновательно усматривать в этих двенадцати звездах двенадцать привилегий благодати, которыми особым образом была одарена Мария. Мы открываем в Марии привилегии неба, привилегии плоти, привилегии сердца; если же тройственное число умножим на четыре, то получим двенадцать звезд, которыми сияет венец нашей Царицы на весь мир. Для меня особым блеском сверкают те, первые: от Рождества Марии; во-вторых: от Ангельского Благовещения; в-третьих: от Сошествия Святого Духа; в-четвертых: от неисповедимого зачатия Божиего Сына. Сияющая красота лучится и из того, что Мария - первая из Дев, что Она оказалась плодовитою без нарушения девственности, беременной без бремени, родильницей без боли. Наряду с этим, особым блеском светятся в Марии кротость стыдливости, набожность смирения, великодушие веры, мученичество сердца. Рекомендую вашему вниманию внимательно рассмотреть эти вещи в отдельности. Мы же, вероятно, сделаем достаточно, если сумеем вкратце их обрисовать.

VIII

Итак, что же нам напоминает блеск звезды в рождестве Марии? То, что Она происходит из царского рода, из семени Авраамового, из колена Давидова. Если этого кажется недостаточно, добавьте, что этому роду, как известно из Божиего Откровения, Мария была дана вследствие особой привилегии святости; что задолго до этого тем же Отцом Она была обещана; что Ей предшествовали таинственные чудеса; что Ее предсказывали Пророки. Ибо Ее символизировали цветущий священнический жезл, не имевший, однако, корня⁴⁶; руно Гедеона, покрывающееся росой посреди сухого гумна⁴⁷; восточные врата, которые никогда никому не отворялись, в видении Иезекииля⁴⁸. Наконец, это Ее предсказывал раньше других Исайя то как ветвь, которая должна возникнуть из корня Иессеева⁴⁹, то уже более явственно как Деву, которой суждено родить⁵⁰. Истинно написано, что появится великое знамение на небе, раз нам известно, что так явственно с неба оно было предсказано. Говорит Господь: Итак, Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет⁵¹. Великое ниспослал Он знамение, ибо и Тот велик, Кто дал его. Так кому же не бьет в глаза со всей силой блеск этой привилегии? Уже одно то, что Ее приветствует Архангел с таким почтением и трепетом, будто уже тогда Она виделась вознесенной на царском престоле выше всех хоров небесных чертогов; что Жене выказывает наивысшее почтение тот, кто до сих пор сам привык получать от людей причитающееся почтение - убеждает нас неопровержимо в необычайном достоинстве и особенной благодати Девы.

IX

Не меньшим светом поражает тот необычайный способ зачатия, а именно - не во грехе, как все другие, а силою Святого Духа Мария, одна единственная, свято зачала. Ибо то, что родила Она истинного Бога и Сына Божиего, так что от Марии родился Тот же Самый Сын Божий и человеческий, совершенно единый Бог и Человек, образует величайшее сияние; и небезосновательно можно предположить, что мощь этого сияния затмит даже ангельское око. Далее светится и девственность телесная, и обет девственности, и новизна самого этого обета, ибо Мария, преступая в свободе духа правила Закона Моисеева, обетовала Богу непорочную святость тела вместе с духом. Нерушимые основания своего обета Она доказывает тем, что Ангелу, вещающему Ей о Сыне, отвечает с такой решительностью: Как будет это, когда Я мужа не знаю?⁵² Быть может, Мария вначале смутилась от слов его и размышляла, что это было за приветствие, ибо услыхала: благословенна Ты между женами⁵³, тогда как Она всегда жаждала быть благословенной между девами. И уже поэтому и размышляла, что это было за приветствие [благословение], ведь Ей это показалось подозрительным. В обещании Сына Она усматривала явную опасность для девственности, так что более не могла таиться и вынуждена была воскликнуть: Как будет это, когда Я мужа не знаю? Поэтому и заслужила Она и то благословение, и не утратила другое; намного более славной оказалась и девственность в плодовитости, и плодовитость в девственности, что кажется, эти два света освещают друг друга перекрестными лучами. Ибо великая это вещь - быть девственницей, но быть Девой-Матерью - вещь неизмеримо большая. Поэтому правильно, что Сама Мария не чувствовала того весьма докучливого отвращения, которое, как известно, вынуждены терпеть все другие беременные женщины, потому что Она одна зачала без похоти телесной. Потому и в самом начале Своего зачатия, когда женщинам приходится испытывать самые большие страдания, Мария во всей чистоте вступает в нагорную страну, чтобы послужить Елизавете⁵⁴. Но и в Вифлеем Она идет, уже перед самыми родами, неся Самое Драгоценнейшее, неся легкое бремя⁵⁵, неся Того, Кем Сама Она была носима. Также и в самих родах таким сиянием блещет то, что к новой радости произвела Она новое потомство, единственная среди жен будучи далека от общего проклятия и родовых мук. Если мы будем оценивать вещи по их редкости, невозможно найти ничего более редкостного. Ведь во всем этом не было Марии подобных, как не оставила Она и подобной Себе среди потомства. Все эти истины, если только проникнуться ими, несомненно, преисполнят нас восхищением, более того - почтением, набожностью и утешением.

X

То же, что еще остается, требует подражания. Не пристало нам, чтобы нас до рождения предсказывали по Божиему вдохновению так многократно и многообразно⁵⁶; чтобы с неба оглашали; или чтобы нас Архангел Гавриил почтил столь высоким и почетным приветствием. Еще менее разделяет с нами Мария две других вещи: воистину, тайна Ее - Ей. Потому что Она - единственная, о Ком сказано: ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого⁵⁷, - и единственная, кому говорилось: рождаемое Святое наречется Сыном Божиим⁵⁸ Посвящают себя Царю девы, но после Нее, ибо Она Сама Себе определила первенство. Тем более Она Сама, единственная, зачала без нарушения, носила без обременения, родила без мук. Так, следовательно, ничего из всего этого не требуется от нас - тем не менее требуется воистину немало. Разве необычайность даров оправдывает наше безразличие, если нам недоставать будет кротости, стыда, покорности сердца, великодушия веры, сочувствия разума? Воистину, это прекраснейшая жемчужина в короне, сияющая звезда на главе - румянец застенчивости на лице кроткого человека. Или кто-нибудь полагает, что этой благодати лишена была Та, которая была исполнена благодати? Мария была кротка; мы докажем это Евангелием. Где Она кажется многоречивой, где кажется дерзкой? Она стояла перед домом, желая поговорить с Сыном⁵⁹; Она, не воспользовавшись материнским авторитетом, не перебила речи, не ворвалась в дом, в котором говорил Ее Сын. Наконец, если нам хорошо помнится, на протяжении всего повествования четырех Евангелий мы лишь четыре раза можем услышать Марию говорящую. В первый раз - с Ангелом, и то лишь тогда, когда он обратился к Ней несколько раз; второй раз - с Елизаветой, когда голос Ее приветствия побудил Иоанна разыграться во чреве, причем, в то время, как Елизавета благоговела перед Марией, Она Сама скорее заботилась о благоговении перед Богом⁶⁰; третий раз - к Сыну, когда Ему было двенадцать лет, а Она и отец Его с болью Его искали⁶¹; четвертый же раз - к Сыну и рабам на свадьбе⁶². И сама эта речь была вернейшим показателем врожденной кротости и девичьей стыдливости. Ибо, меряя других мерою своей стыдливости, Она не могла сдержаться, не могла скрывать отсутствие вина. А когда Сын Ее упрекнул, Она, будучи кротка и смиренна сердцем⁶³, ничего Ему не ответила и не утратила надежды, приказав слугам, чтобы делали, что Он прикажет.

XI

Разве не читаем мы в самом начале, что пришли пастухи и нашли прежде всего Марию? И нашли Марию и Иосифа и Младенца, лежащего в яслях⁶⁴. Также и волхвы, если ты помнишь, нашли Дитя не без Марии, Матери Его⁶⁵, Она же, скорая не на слова, а на слушание, вводя во храм Господень Господина храма, многое слышала от Симеона⁶⁶ как о Нем, так и о Себе Самой⁶⁷. Мария сохраняла все слова сии в сердце Своем⁶⁸; но во всем этом ты не найдешь ни одного слова даже о самой тайне Воплощения Господня. Горе нам, ибо дух у нас в ноздрях⁶⁹! Горе нам, что весь дух мы испускаем, потому что - по словам комика - в нас кругом щели⁷⁰. Сколько раз Мария слушала Сына, не только ведущего беседу в притчах с толпами людей, но и являющего отдельно ученикам тайны Божиего царствия, видела Его, творящего чудеса, видела висящего на кресте, умершего, воскресшего, возносящегося на небеса, но во всем этом сколько раз слышен был голос Девы Наискромнейшей, Голубицы Наизастенчивейшей? Наконец, читаем в Деяниях Апостольских, что, возвращаясь с Елеонской Горы, единодушно пребывали в молитве⁷¹. Кто? Если случайно там была Мария, пусть будет упомянута на первом месте, потому что Она больше всех, как из-за Сына, так по собственной исключительной святости. Петр и Иоанн, Иаков и Андрей, и остальные Апостолы. Все они единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса⁷². Не так ли вела себя последняя среди женщин, что оказалась на последнем месте? Воистину, плотскими были еще ученики, на которых еще не было Духа Святого, ибо Иисус еще не был прославлен⁷³, когда был спор между ними, кто из них должен почитаться большим⁷⁴; Мария же, будучи превыше их, уничижала себя не только во всем, но и пред всеми. Справедливо стала последняя первой, ибо первой перед всеми будет сделавшая себя последней. Справедливо стала Она Госпожою всех, если сама себя представляла рабою всех. Наконец, справедливо вознесена была превыше ангелов Та, Которая склонялась в невыразимой кротости перед вдовами и исповедницами, перед той, из кого изгнано было семь бесов⁷⁵. Заклинаю вас, дети, следуйте этой добродетели, если любите Марию; если стремитесь понравиться Ей, подражайте Ее скромности. Ибо ничто так не пристало человеку, ничто так не подходит христианину, а боле всего - ничто так не положено монаху.

XII

Из той же самой кротости довольно явственно просвечивает в Деве добродетель смирения. Ибо родственны друг другу кротость и смирение и теснее всего сочетаются в Том, кто говорил о Себе: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем⁷⁶. Так же, как матерью дерзости является гордыня, так истинная кротость рождается только из строгого смирения. И не в одной лишь приверженности молчанию проявляется смирение Марии, но еще явственнее проступает оно из Ее слов. Услышала: рождаемое Святое наречется Сыном Божиим, - и ведь ничего иного не ответила, кроме как то, что Она - раба Его. Потом - путешествие к Елизавете, причем Святой Дух постоянно Ей открывает особую славу Девы. Елизавета также восхищается личностью прибывшей, говоря: И откуда это мне, что пришла Матерь Господа Моего ко мне? Восхваляет она и голос приветствующей, добавляя: Когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем, - а также благословляет веру верующей: И блаженна Уверовавшая, - говорила она, - потому что совершится сказанное Ей от Господа. Воистину, это великое прославление, но Богу угодно смирение, которое ничего для себя не хочет удержать, но скорее все перелить на Того, Чьи благодеяния в Ней вызвали похвалу. Ты, - говорит Она, - величаешь Матерь Господа, - а ведь: Величит душа Моя Господа. Говоришь, что в ответ на голос мой взыграл младенец радостно, - а ведь возрадовался дух Мой о Боге, спасителе Моем, сам же дух, как друг жениха, радостью радуется, слыша голос жениха⁷⁷. Блаженной Ее называешь, ибо Она уверовала; но причина доверчивости и блаженства относится к высшей набожности, ибо тем более будут ублажать Меня все роды, что Господь призрел на смирение и ничтожество Рабы⁷⁸.

XIII

Но неужели мы, братия, посмеем думать, будто св. Елизавета заблуждалась в том, что говорила по вдохновению Святого Духа? Да никогда! Воистину, благословенна Та, на Кого призрел Бог, и благословенна Уверовавшая. Ибо се был великий плод Призрения Божиего. В силу неописуемого воздействия Святого Духа снизошедшего до столь великого смирения, в тайниках девичьего сердца прибавилось такое великодушие, что, подобно вышеупомянутым чистоте и плодовитости, эти две звезды становятся ярче благодаря обоюдному сиянию, именно потому, что столь великое смирение не умаляет великодушия, так же, как могучее великодушие не умаляет смирения. Но, хотя в собственных глазах Она была так мала, однако в вере, в обете была великодушна настолько, что, хоть и считала Себя всего только рабой, однако ничуть не усомнилась, что оказалась вознесена до этой неисповедимой тайны, до произведения, достойного восхищения, и уверовала, что вскоре станет истинной Родительницей Бога и человека. Это - именно заслуга привилегии Божией благодати в сердцах избранных: ни смирение не делает их малодушными, ни великодушие - высокомерными; эти добродетели скорее так взаимодействуют друг с другом, что великодушие не только не порождает ни малейшей гордыни, но мощно развивает смирение, чтобы люди были более боязненны и благодарны Дарителю даров. И наоборот: смирение - вовсе не повод для малодушия: но чем меньше кто-то привык полагаться на себя хотя бы в самом малом, тем больше полагается он на могущество Бога также и в делах большой значимости.

XIV

Мученичество Девы (которое, если вы припоминаете, мы обозначили в Ее венце двенадцатой звездой) отлично видно как в пророчестве Симеона, так и в самой истории Страданий Господних. Се, лежит Сей на падение и на восстание многих, - вещал старец о Младенце Иисусе; Марии же говорит: И Тебе Самой оружие пройдет душу⁷⁹. Воистину, о, Матерь Благословенная, оружие пройдет душу. Только, проникая через нее, погрузится в Тело Сына Твоего. А когда испустил дух⁸⁰ сей Иисус Твой (Он наш - воистину, но Твой - особым образом), Его души не достигло жестокое копье, которое (не прощая даже умершего, хоть и не могло Ему повредить) разверзло бок Его, но прошило Твою душу. Ибо Его души уже не было, но Твоя оттуда не могла оторваться. Поэтому Твою душу пронзила огромная боль, так что не без причины называем мы Тебя мученицей, так как в Тебе сомученичество превзошло чувство мученичества телесного.

XV

А разве не кажется вам больше, чем мечом, та речь, что, воистину, пронзает острее всякого меча обоюдоострого до разделения души и духа⁸¹: Жéно! Се сын Твой⁸²? О, замена! Иоанн дан тебе вместо Иисуса слуга вместо Господа, ученик вместо Учителя, Зеведеев сын вместо Божия, обычный человек вместо истинного Бога! Как же слушание этого могло не пронзить Твою чувствительнейшую душу, если само воспоминание раздирает даже наши, то ли каменные, то ли железные сердца⁸³? Не удивляйтесь, братия, что мы говорим о Марии, как о мученице в душе. Пусть удивляется тот, кто не помнит, что слышал, как Павел называл среди самых больших преступлений язычников жизнь без любви⁸⁴. Далеко это было от внутреннего мира Марии, так пусть далеко это будет и от рабов Ее. Но, может быть, кто-то возразит: "Разве не знала Она наперед, что Иисус умрет?" Несомненно. "Разве не надеялась постоянно на Его воскресение?" Наверняка. "И, несмотря на это, горевала о Распятом?" Страшно! Ибо кто ты таков, брат, и откуда в тебе мудрость сия, что ты восхищаешься больше Марией сочувствующей, нежели страдающим Сыном Марии? Тот мог даже телом умереть, Та же не могла умереть вместе с ним сердцем? Это сделала любовь, больше которой нет⁸⁵; любовь, подобной которой не существовало. А теперь, Матерь Милосердия, чрез самое искреннее чувство Твоего духа, стелится у ног Твоих луна - то есть Церковь, призывая Тебя в благочестивых мольбах быть Посредницей между Нею и Солнцем Праведности, в Твоем свете увидя свет и, благодаря Твоей поддержке, заслуживая Себе благодать Солнца, ибо Он Тебя воистину полюбил более всех жен⁸⁶ и украсил, облекая ризою славы⁸⁷ и кладя на главу Твою великолепный венец⁸⁸. Ты, благодатная⁸⁹, полная росы небесной⁹⁰, опираясь на Возлюбленного⁹¹, источаешь блаженство⁹². Утоли сегодня голод убогих Твоих, Госпожа! Ведь сегодня и псы едят крохи⁹³, и не одному только рабу⁹⁴ Авраамову, но и верблюдам его дай напиться из переполненного кувшина Твоего⁹⁵, ибо Ты - воистину Госпожа, избранная свыше и уготованная для Сына Всевышнего, который есть сущий над всем Бог, благословенный во веки⁹⁶. Аминь.

¹ Откр. 12, 1.

² См.: Быт. 2, 18.

³ См.: 1 Тим. 2,5.

⁴ Пс. 100, 1.

⁵ См.: Евр. 5, 8.

⁶ См.: Евр. 5, 2.

⁷ См.: Евр. 2, 17.

⁸ Втор. 4, 24; Евр. 12, 24.

⁹ Пс. 67, 3.

¹⁰ См.: Иез. 34, 3.

¹¹ См.: 1 Кор. 9, 22.

¹² См.: Пс. 18, 7.

¹³ См.: Мф. 5, 45.

¹⁴ См.: Ис. 43, 18.

¹⁵ См.: Сир. 27, 12. Прямой перевод с Вульгаты. В данном случае синодальный перевод не соответствует Вульгате. В Вульгате: "Homo sanctus in sapientia manet sicut sol: nam stultus sicut luna mutatur". В синодальном же переводе не под 12-м, а под 11-м стихом написано: "Беседа благочестивого - всегда мудрость, а безумный изменяется, как луна".

¹⁶ Ис. 6, 7.

¹⁷ См.: Откр. 3, 16.

¹⁸ См.: Сир. 27, 12; см. комментарий выше.

¹⁹ См.: Иез. 28, 17.

²⁰ Быт. 3, 15; Откр. 12. 4.

²¹ Быт. 3. 15.

²² Лк 1, 48.

²³ Ирод I Великий (Herodes) (ок. 70 г. до Р.Х. - 11 г. по Р.Х.), сын прокуратора Иудеи Антипатра; за 33 года до Рождества Христова назначен Римским сенатом Царем Иудеи; по его приказу произошло избиение Вифлеемских младенцев, слух о котором взбудоражил даже Рим; скончался от мучительной болезни.

²⁴ См.: Откр. 12, 4.

²⁵ Быт 3, 15.

²⁶ Ин. 15, 5.

²⁷ См.: Быт. 32, 26.

²⁸ См.: Суд. 6, 36-40.

²⁹ См.: Исх. 3, 3.

³⁰ См.: Чис. 4, 5-15.

³¹ Исх. 3, 3.

³² См.: Лк. 1, 35.

³³ См : Ин. 4, 24.

³⁴ См.: Евр. 12, 29.

³⁵ Лк. 1, 35.

³⁶ См.: Пс. 103, 2.

³⁷ См.: 1 Кор. 2, 14. в Вульгате стоит "animalis", а не "carnalis"; в синодальном переводе не "плотский" человек, но "душевный".

³⁸ Рим. 13, 14.

³⁹ Иер. 31, 22. Прямой перевод с Вульгаты. В данном случае синодальный перевод не вполне соответствует Вульгате. В Вульгате "quia creavit Dominus novum super terram; Femina circumdabit Virum". В синодальном же переводе написано: "Ибо Господь сотворит на земле нечто новое, жена спасёт мужа".

⁴⁰ Зах. 6, 12. Эти слова - прямой перевод с Вульгаты из Книги Захарии: "Ессе Vir Oriens Nomen Ejus". В синодальном переводе: "вот Муж, - имя ему Отрасль". См. также Лк. 1, 78 "Per viscera misericordiae Dei nostri: in quibus visitavit nos oriens ex alto": "по благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше".

⁴¹ Песн. 3, 11.

⁴² См.: Пс. 44, 14.

⁴³ Сир. 50, 8.

⁴⁴ Песн. 2, 6.

⁴⁵ См.: Притч. 31, 10.

⁴⁶ Чис. 17, 8.

⁴⁷ Суд. 6, 37-38.

⁴⁸ Иез. 44, 1-2.

⁴⁹ Ис. 11,1.

⁵⁰ См.: Ис. 7, 14.

⁵¹ Ис 7, 14.

⁵² Лк. 1, 34.

⁵³ См.: Лк 1, 28-29.

⁵⁴ Елизавета святая, мать святого Иоанна Крестителя. День литургической памяти - 5-е ноября по латинскому и 5-е сентября по восточному календарям.

⁵⁵ См.: Мф. 11, 30.

⁵⁶ Евр. 1,1.

⁵⁷ Мф. 1, 20.

⁵⁸ Лк. 1, 35.

⁵⁹ Мф. 12, 46.

⁶⁰ Лк. 1, 34-55.

⁶¹ Лк. 2, 48.

⁶² Ин. 2, 3-5.

⁶³ Мф. 11, 29.

⁶⁴ Лк. 2, 16.

⁶⁵ Мф. 2, 11.

⁶⁶ Симеон, праведный старец, живший в Иерусалиме. По преданию, он был одним из семидесяти переводчиков Библии на греческий язык и переводил Книгу Исайи. В сороковой день после Рождества Христова он взял принесенного в Храм Марией и Иосифом Младенца и сказал слова, ставшие впоследствии вечерней молитвой, упоминаемой уже в Апостольских Постановлениях. В латинском обряде эта молитва включена в Completorium (Повечерие). День памяти святого Симеона - 3-е февраля по восточному календарю.

⁶⁷ Лк. 2, 34-35.

⁶⁸ Лк. 2, 51.

⁶⁹ См.: Иов. 27, 3.

⁷⁰ Terentius, In Eunucho I, II, 25.

⁷¹ См.: Деян. 1, 14.

⁷² См.: Деян. 1, 13-14.

⁷³ Ин. 7, 39.

⁷⁴ Лк. 22, 24.

⁷⁵ См.: Мк. 16, 9.

⁷⁶ Мф. 11, 29.

⁷⁷ См.: Ин. 3, 29.

⁷⁸ Все остальные цитаты в этой главе, кроме отмеченных, даются по Лк. 1, 35-48.

⁷⁹ Лк. 2, 34-35.

⁸⁰ См.: Мф. 27, 50. Пс. 103, 30.

⁸¹ См.: Евр. 4, 12.

⁸² Ин. 14, 26.

⁸³ См.: Иез. 11, 19; 36, 26.

⁸⁴ Рим. 1, 31.

⁸⁵ См. Ин. 15, 13.

⁸⁶ См.: Есф. 2, 17.

⁸⁷ См.: Сир. 15, 6; разбивка этой главы на стихи в синодальном переводе отличается от Вульгаты. Кроме того, в Вульгате: "stola gloriae", а в синодальном переводе: "венец радости".

⁸⁸ См.: Притч. 4, 9.

⁸⁹ См.: Лк. 1, 28.

⁹⁰ См.: Втор. 32, 2; Суд. 6, 37-38; Притч. 3. 20; Зах. 8. 12.

⁹¹ См.: Песн. 8, 5.

⁹² См.: Песн 8, 5. В синодальном переводе этих слов - "deliciis affluens" - нет.

⁹³ См.: Мф. 15, 27.

⁹⁴ И в Вульгате, и в синодальном переводе стоит слово "servus" ("раб").

⁹⁵ Быт. 24, 15-20.

⁹⁶ См.: Рим. 9, 5.