Предупреждение относительно трудов
о. Энтони де Мелло SJ
Индийский священник-иезуит о. Энтони де Мелло (1931-1987) хорошо известен благодаря своим многочисленным публикациям, которые, будучи переведены на различные языки, широко распространились во многих странах мира, хотя разрешение на публикацию он дал не для всех из этих текстов. Его труды, которые почти всегда принимают форму коротких рассказов, содержат некоторые подлинные элементы восточной мудрости. Они могут быть полезны для достижения самообладания, для избавления от связей и чувств, мешающих нам обрести свободу, и для отношения к различным превратностям жизни с невозмутимостью. В частности, в ранних трудах отца де Мелло раскрывается влияние духовных течений буддизма и даосизма, но при этом он оставался в рамках христианской духовности. В этих книгах он рассматривает различные виды молитвы: прошение, посредничество и хвалу, так же как и созерцание тайн жизни Христа, и т. д.
Но уже в определенных отрывках этих ранних трудов и в значительной степени в его поздних публикациях заметно все увеличивающееся отдаление от существенных положений христианской веры. На место откровения, пришедшего в лице Иисуса Христа, он ставит интуицию о Боге без формы или образа, даже говоря о Боге как об абсолютной пустоте. Чтобы увидеть Бога, достаточно посмотреть прямо на мир. О Боге ничего не может быть сказано, единственное знание - это незнание. Ставить вопрос о Его существование уже нонсенс. Этот радикальный апофатизм ведет даже к отрицанию того, что Библия содержит истинные высказывания о Боге. Слова Писания - указания, служащие только для того, чтобы вести человека к молчанию. В других отрывках, суждение о священных религиозных текстах, не исключая Библию, становится еще более суровым: о них говорится, что они мешают людям следовать их здравому смыслу и заставляют их становиться недалекими и жестокими. Религии, включая христианство, - главные препятствия для открытия истины. Эта истина, тем не менее, никогда не определяется автором точно. Он считает, что думать о Боге твоей религии как единственном - просто фанатизм. "Бог" считается космической реальностью, неопределенной и вездесущей; личная природа Бога игнорируется и практически отрицается.
Отец де Мелло высоко ценит Иисуса, чьим "учеником" он себя объявляет. Но он считает Иисуса учителем наравне с другими. Единственное отличие от других людей в том, что Иисус "бодрствует" и полностью свободен, в то время как другие - нет. Иисус признается не Сыном Божьим, а просто тем, кто учит нас, что все люди - дети Божьи. Кроме того, высказывания автора о конечной судьбе человека вводят в недоумение. В одном месте он говорит о "растворении" в безличном Боге, как соль растворяется в воде. В различных местах вопрос о посмертной судьбе объявляется неуместным; интересоваться нужно только настоящей жизнью. Для этой жизни, поскольку зло - просто незнание, нет объективных правил морали. Добро и зло - лишь умственные оценки, навязываемые реальности.
В соответствии с тем, что было рассмотрено, можно понять, как, согласно автору, любое верование или исповедание веры в Бога или во Христа может стать только препятствием к личному достижению истины. Церковь, превратив слово Бога в Святом Писании в идола, дошла до изгнания Бога из храма. Следовательно, она потеряла власть учить во имя Христа.
Данным "Предупреждением" для защиты блага верных христиан эта конгрегация заявляет, что вышеупомянутые позиции несовместимы с католической верой и могут принести тяжкий вред.
Понтифик Иоанн Павел II на аудиенции, дарованной нижеподписавшемуся кардиналу-префекту, одобрил данное "Предупреждение", принятое на обычной сессии этой Конгрегации, и повелел его опубликовать.
Рим, из залов Конгрегации вероучения, 24 июня 1998 г., в торжество Рождества Иоанна Крестителя.
Объяснительная нота
Труды индийского священника-иезуита отца Энтони де Мелло (1931- 1987) широко распространились во многих странах мира среди людей самого разного происхождения1. В этих трудах, которые часто составлены в форме коротких притч, написанных в доступной и легкой для чтения форме, отец де Мелло собрал крупицы восточной мудрости, которые могут быть полезными для достижения самоконтроля, для избавления от стремлений и привязанностей, мешающих нам быть по-настоящему свободными, для борьбы с эгоизмом и для отношения к трудностям жизни с невозмутимостью, не позволяя окружающему миру влиять на нас, в то же время осознавая его богатства. Важно отметить эти положительные черты, которые можно найти во многих сочинениях отца де Мелло. В частности, в трудах, относящихся к его ранним годам в качестве руководителя духовных упражнений, раскрывая влияние буддистского и даосского духовных течений, отец де Мелло во многих отношениях оставался в рамках христианской духовности. Он говорит об ожидании в молчании и молитве пришествия Духа, чистого дара Отца ("Связь с Богом: духовные упражнения"). Он дает очень хорошее объяснение молитвы Иисуса и молитвы, которой Иисус учит нас, беря в качестве основы "Отче наш" ("Связь с Богом: духовные упражнения"). Он также говорит о вере, покаянии и созерцании тайн жизни Христа по методу св. Игнатия. В его труде "Садхана: путь к Богу", впервые опубликованном в 1978 году, Иисус занимает центральное место, особенно в последней части ("Почитание"). Он говорит о молитве прошения и посредничества, которой учил Иисус в Евангелии, о молитве хвалы и призывания имени Иисуса. Его книга посвящена Пресвятой Деве Марии, образцу созерцания ("Почитание").
Но уже в этом труде он развивает свою теорию созерцания как осознания, которая, кажется, не лишена двусмысленности. Уже в начале книги концепция христианского Откровения приравнивается к откровению Лао-цзы, с определенным предпочтением последнего: "Безмолвие - великое откровение", - сказал Лао-цзы. Мы привыкли думать о Писании как об Откровении Бога. И так оно и есть. Сейчас я хочу, чтобы вы нашли откровение, которое дает безмолвие" ("Садхана: путь к Богу"). Осуществляя осознание наших телесных ощущений, мы уже общаемся с Богом. Это общение объяснено следующим образом: "Многие мистики говорят нам, что в добавление к уму и сердцу, с помощью которых мы обычно общаемся с Богом, мы (все из нас) наделены мистическим умом и мистическим сердцем - способностью, которая позволяет нам познавать Бога напрямую, понимать и постигать Его интуитивно в самой Его сущности, хотя и в неясной форме… ("Садхана: путь к Богу"). Но эта интуиция без образов или формы - интуиция пустоты: "Но во что я всматриваюсь, когда я безмолвно взираю на Бога? В реальность, не имеющую ни образа, ни формы. В пустоту!" ("Садхана: путь к Богу"). Чтобы общаться с Бесконечностью, необходимо "всматриваться в пустоту". Таким образом, делается "казалось бы, приводящий в замешательство вывод, что концентрация на дыхании или телесных ощущениях является очень хорошим созерцанием в точном значении этого слова" ("Садхана: путь к Богу")2. В своих поздних работах он говорит о "пробуждении", внутреннем просветлении или знании: "Как пробудиться? Как мы узнаем, что мы спим? Мистики, когда они видят, что их окружает, обнаруживают иную радость, протекающую в сердце всего сущего. В один голос они говорят об этой радости и любви, текущими повсюду... Как достичь этого? Пониманием. Освобождением от иллюзий и ложных идей" ("Ходить по воде", см. "Призыв к любви"). Внутреннее просветление - вот истинное откровение, намного более важное, чем то, что дается нам через Писание: "Гуру пообещал ученому откровение более важное, чем что-либо содержащееся в писаниях… Когда у тебя есть знание, ты указываешь дорогу факелом. Когда ты просветлен, ты сам становишься факелом" ("Молитва лягушки I").
"Святость не достижение, а благодать. Благодать, называемая осознанием, благодать, называемая видением, наблюдением, пониманием. Если ты всего лишь включишь свет осознания и понаблюдаешь за собой и всем тебя окружающим, если ты увидишь себя отраженным в зеркале осознания так же, как ты видишь свое лицо отраженным в обычном зеркале… и если ты будешь наблюдать за этим отражением без всякого суждения или осуждения, ты испытаешь все возможные перемены, которые произойдут в тебе" ("Призыв к любви").
В этих поздних сочинениях отец де Мелло постепенно пришел к концепциям Бога, откровения, Христа, окончательной судьбы человека и т. д., которые несовместимы с доктриной Церкви. Так как многие из его книг написаны не в форме дискурсивного учения, а в виде сборников коротких очень часто довольно мудрых рассказов, лежащие в основе идеи могут легко остаться незамеченными. Поэтому необходимо привлечь внимание к определенным аспектам его мысли, которые в разных формах появляются в его сочинениях, если рассматривать их как единое целое. Мы воспользуемся собственными текстами автора, с их характерными чертами, которые ясно демонстрируют лежащие в их основе взгляды.
Несколько раз отец де Мелло делает утверждения о Боге, которые игнорируют Его личностную природу, если не открыто ее отрицают, и низводят Бога до неопределенной и вездесущей космической реальности. Согласно автору, никто может помочь нам найти Бога так же, как "никто не может помочь рыбе найти океан" (см. "Минута мудрости", притча "Открытие"; "Осознание"). Подобно этому, Бог и каждый из нас "не одно, не два" как "солнце и его свет, океан и волна… - не одно, не два" (см. "Минута Мудрости", притча "Тождество"). С еще большей ясностью проблема личностного Божества представлена в таких словах: "Даг Хаммарскйольд, бывший генеральный секретарь ООН, прекрасно выразил это: "Бог не умирает в тот день, когда мы перестаем верить в личностное божество…" ("Осознание"; та же идея содержится в "La iluminación es la espiritualidad,"). "Если Бог есть любовь, тогда расстояние между Богом и тобой точно такое же, как расстояние между тобой и твоим осознанием себя" ("Минутный нонсенс").
На основе однобокого и преувеличенного апофатизма, являющегося последствием вышеупомянутого представления о Боге, любая попытка разговора о Боге подвергается критике, а часто и иронии. Отношения между Богом и творением часто описываются индуистским образом танцора и танца: "Я вижу Иисуса Христа и Иуду, я вижу жертв и гонителей, убийц и Распятого - одна мелодия в контрастных нотах… один танец, движущийся разными па… Наконец, я стою перед Господом. Я вижу его как Танцора, а все это сводящее с ума, бесчувственное, бодрящее, агонизирующее, сверкающее нечто, называемое нами жизнью, как его танец…" ("Источники: книга духовных упражнений"; "Песня Птицы").
Кем или чем является Бог в этом "танце" и чем являются люди? И снова: "Если ты хочешь увидеть Бога, посмотри внимательно на творение. Не отвергай его, не размышляй о нем. Просто смотри на него" ("Песня птицы"). Совершенно неясно, как посредничество Христа для познания Отца укладывается в такую картину. "Осознание того, что Бог не имеет ничего общего с возникающей у меня идее о Боге… Есть только один способ познать Его - незнанием!" ("Ходить по воде", см. "Осознание", "Молитва лягушки I"). Следовательно о Боге нельзя сказать ничего: "Атеист совершает ошибку, отрицая то, о чем нельзя сказать ничего… А теист делает ошибку, утверждая его" ("Минутный нонсенс").
Не помогают нам познать Бога и священные писания, включая Библию. Они просто дорожные знаки, которые ничего не говорят мне о городе, в который я направляюсь: "…я подхожу к знаку, на котором написано "Бомбей"… Этот знак не Бомбей! Фактически, он даже не напоминает Бомбей. Это не фотография Бомбея. Это знак. Вот чем являются писания - знаком" ("Ходить по воде"). Продолжая эту метафору, можно сказать, что дорожный знак становится бесполезным, когда я достигаю пункта назначения. Это, кажется, и говорит отец де Мелло: "Писание - отличная вещь, палец, указывающий на Свет. Мы используем его слова, чтобы выйти за пределы концепций и достичь безмолвия" ("Ходить по воде). Парадоксальным образом Божье Откровение выражается не в Его словах, но в безмолвии (см. также "Минута Мудрости", "Осознание"). "В Библии нам указан только путь, как и в мусульманских, буддистских и других писаниях" ("La iluminación es la espiritualidad", 64).
Таким образом, провозглашается безличный Бог, стоящий выше всех религий. В то же время высказываются возражения против христианского провозглашения Бога любви, которое считается несовместимым с идеей о необходимости Церкви для спасения:
"Мы с другом пошли на ярмарку. МИРОВУЮ ЯРМАРКУ РЕЛИГИЙ… У иудейского прилавка нам дали буклеты, говорившие о том, что Бог сострадательный ко всем, и что иудеи - Его Избранный Народ. Иудеи. Никакой другой народ не был настолько Избранным как еврейский народ. У мусульманского прилавка мы узнали, что Бог всемилостивый, и Мухаммед - Его единственный пророк. Спасение приходит от слушания единственного Божьего пророка. У христианского прилавка мы обнаружили, что Бог есть Любовь, и нет спасения вне Церкви. Вступай в Церковь или обречешь себя на вечное проклятие. По пути к выходу я спросил своего друга: "Что ты думаешь о Боге?" Друг ответил: "Он изувер и фанатик, он жесток". Вернувшись домой, я сказал Богу: "Как ты терпишь подобное, Господь? Разве Ты не видишь, что Тебе в течение многих столетий создавали дурную репутацию?" Бог ответил: "Не Я организовал Ярмарку. Я бы постыдился даже зайти туда" ("Мировая Ярмарка Религий" в "Песне Птицы").
Учение Церкви о спасительной воле Бога для мира и о спасении нехристиан представлено неверно, как и христианская весть о Боге как Любви: "Бог есть Любовь. И Он будет вечно любить и вознаграждать нас, если мы будет исполнять Его заповеди. "Если?, - спросил Учитель. - Тогда весть вовсе не такая благая, так ведь?" ("Минутный нонсенс"). Каждая конкретная религия - препятствие на пути к истине. Более того, то, что сказано о писаниях, также говорится и о религии вообще: "Все фанатики хотели схватить своего Бога и сделать Его единственным" ("La iluminación es la espiritualidad," 65; cf. ibid., 28, 30). Значение имеет только истина, независимо от того, исходит ли она от Будды или от Мухаммеда, так как "важно открыть истину, в которой соединяются все истины, потому что истина - одна" ("La iluminación es la espiritualidad" 65). "У большинства людей, увы, достаточно религии, чтобы ненавидеть, но недостаточно, чтобы любить" ("Молитва лягушки I"). Когда перечисляются препятствия, мешающие человеку увидеть реальность, религия упоминается первой: "Сначала твои убеждения. Если ты испытываешь жизнь как коммунист или капиталист, как мусульманин или иудей, ты испытываешь жизнь предубежденным, необъективным образом; существует барьер, слой жира между Реальностью и тобой из-за того, что ты больше не видишь и не касаешься ее напрямую" ("Призыв к любви"). "Если бы все люди были наделены такими сердцами, они бы уже не думали о себе как о коммунистах или капиталистах, как о христианах, мусульманах или буддистах. Сама ясность их мышления показала бы им, что все мышление, все концепции, все убеждения - светильники, полные мрака, знаки их невежества". ("Призыв к любви"; см. также "Минута мудрости" об опасностях религии). То, что утверждается о религии, также говорится конкретно о писаниях (см. "Песня птицы", "Минутный нонсенс").
Божественное сыновство Иисуса низводится до идеи божественного сыновства всех людей: "На что Бог ответил: "Праздничный день свят потому, что он указывает на святость всех дней года. И святилище свято потому, что указывает на освящение всех мест. Потому и Христос родился, чтобы показать, что все люди - сыны Божьи" ("Песня птицы"). Отец де Мелло безусловно показывает свою личную приверженность ко Христу, чьим учеником он себя объявляет ("Источники"), в Кого он верит ("Источники") и с Кем он лично общается ("Источники"). Его присутствие преображает (см. "Источники"). Но другие заявления приводят в замешательство. Иисус упоминается как один учитель из числа многих: "Лао-цзы и Сократ, Будда и Иисус, Заратустра и Мухаммед" ("Минута мудрости", "Предисловие"). Иисус на кресте кажется тем, кто совершенным образом освободился от всего:
"Я вижу Распятого как лишенного всего: лишенного своего достоинства… лишенного своей репутации… лишенного поддержки… лишенного своего Бога… Вглядываясь в это безжизненное тело, я медленно начинаю понимать, что я смотрю на символ высшего и полного освобождения. Будучи пригвожденным ко кресту, Иисус становится живым и свободным… И вот я созерцаю величие человека, освободившегося от всего, что делает нас рабами, разрушает наше счастье…" ("Источники").
Иисус на кресте - человек, свободный от всех связей. Поэтому Он становится символом внутреннего освобождения от всего, к чему мы были привязаны. Но ведь Иисус - не просто человек, который свободен? Иисус - мой Спаситель, или Он только направляет меня к мистической реальности, которая спасла Его? "Встречусь я когда-нибудь, Господи, с источником, из которого истекают твои слова и мудрость? Найду ли я когда-нибудь источники твоего мужества?" ("Источники"). "В Иисусе было прекрасно то, что с грешниками Он чувствовал себя как дома, потому что понимал, что был ни чуть не лучше их… Единственная разница между Иисусом и остальными людьми была в том, что Он бодрствовал, а они - нет" ("Осознание"; см. также "La iluminación es la espiritualidad", 30, 62). Присутствие Христа в Евхаристии - всего лишь символ, указывающий на более глубокую реальность: Его присутствие в творении. "Все творение - Тело Христа, а ты веришь, что оно только в Евхаристии. Евхаристия указывает на это творение. Тело Христа повсюду, но ты замечаешь только его символ, указывающий тебе на самое существенное, т. е. жизнь" ("La iluminación es la espiritualidad", 61).
Человек, по-видимому, обречен на то, чтобы раствориться как соль в воде: "Прежде, чем растворилась последняя крупинка, фигурка [из соли] воскликнула в изумлении: "Теперь я знаю, кто я!" ("Песня птицы"). В других местах вопрос о жизни после смерти объявляется неважным: "Но есть ли жизнь после смерти, или ее нет?" - настаивал один ученик. "Есть ли жизнь до смерти - вот в чем вопрос!" - загадочно произнес Учитель" ("Минута мудрости", притча "Неуместность"). "Один из признаков того, что ты бодрствуешь - это то, что тебе наплевать, что произойдет в следующей жизни. Ты не беспокоишься об этом, тебе все равно. Тебе не интересно, и точка" ("Осознание"). Возможно с еще большей ясностью: "Зачем беспокоиться о завтрашнем дне? Есть ли жизнь после смерти? Переживу ли я смерть? Зачем беспокоиться о завтрашнем дне? Войди в сегодняшний день" ("Осознание"). "Идея о вечности, которая есть у людей - глупа. Они думают, что она будет длиться вечно, потому что она вне времени. Вечная жизнь - сейчас, она здесь" ("La iluminacion es la espiritualidad", 42).
В различных местах его книг учреждения Церкви огульно критикуются: "Мою монашескую жизнь полностью взяли в свои руки профессионалы" ("Песня птицы"). Функция Символа Веры оценивается негативно - как препятствие для личного доступа к истине и просветлению ("Песня птицы"). "Когда тебе уже не нужно придерживаться слов Библии, тогда она становится для тебя чем-то прекрасным, являющим жизнь и свое послание. Печально, что официальная Церковь посвятила себя созданию идола, ограждая ее, защищая ее, приземляя ее, и при этом не смогла увидеть, каков в же в действительности ее смысл" ("La iluminación es la espiritualidad", 66). Подобные идеи представлены и в "Молитве лягушки I": "Известного грешника отлучили от Церкви и запретили ему входить в храм. Он возопил к Богу: "Они не пускают меня, Господи, потому что я грешник". "На что ты жалуешься?" - ответил Бог - "Они и Меня не пускают!"
Зло - ничто иное как невежество, отсутствие просветления: "Когда Иисус смотрит на зло, он называет его по имени и недвусмысленно осуждает его. Только там, где я вижу злобу, Он видит невежество… "Отче! Прости им, ибо не знают, что делают" [Лк. 23,34]" ("Источники"). Этот текст, конечно же, не отражает полного учения Иисуса о зле мира и о грехе. Иисус принимал грешников с величайшим милосердием, но Он не отрицал их грех. Наоборот, он призывал их к обращению. В других отрывках мы находим еще более радикальные заявления: "Никакая вещь не является хорошей или плохой, но таковыми делает ее мышление" ("Минута мудрости", притча "Предвзятое суждение"). "В действительности нет ничего хорошего или плохого в личностях или в природе. Есть только умственная оценка, навязанная той или иной реальности" ("Ходить по воде"). Нет причин для того, чтобы каяться в грехах, так как единственное, что имеет значение - это бодрствовать для осознания реальности: "Не плачь о своих грехах. Зачем оплакивать грехи, совершенные тобой, когда ты спал?" ("Осознание"). Причина зла - невежество ("Минутный нонсенс"). Грех существует, но является действием безумия ("La iluminación es la espiritualidad", 63). Покаяние, следовательно, означает возвращение к реальности (см. "La iluminación es la espiritualidad", 48). "Покаяние - перемена ума: совершенно другое видение реальности" ("Минутный нонсенс").
Ясно, что есть скрытая связь между этими разными позициями: если сомневаться в существовании личного Бога, то нет смысла в том, чтобы Бог обращался к нам со своим Словом. Следовательно, Священное Писание не имеет определяющего значения. Иисус - учитель, подобный другим; только в ранних книгах автора Он считается Сыном Божьим, но это утверждение имеет мало значения в контексте подобного понимания Бога. Вследствие этого учение Церкви кажется бесполезным. Если Бог безличен, наша личная судьба после смерти находится под вопросом. Таким образом, становится ясно, что подобные концепции Бога, Христа и человека несовместимы с христианской верой.
По этой причине ответственные за сохранение доктрины веры были обязаны проиллюстрировать опасности, таящиеся в текстах, написанных отцом Энтони де Мелло или приписываемых ему, и предупредить о них верующих.
1 Отец де Мелло дал разрешение на публикацию не всех своих трудов. Некоторые труды были опубликованы после его смерти на основе его сочинений, заметок, или записей его конференций. В этой "Объяснительной ноте" цитируются следующие издания: "Садхана: Путь к Богу" (St. Louis, USA: The Institute of Jesuit Sources, 1978); "Песня птицы" (Anand, India: Gujarat Sahitya Prakash, 1982); "Источники: книга духовных упражнений" (Anand, India: Gujarat Sahitya Prakash, 1984); "Минута мудрости" (Anand, India: Gujarat Sahitya Prakash, 1985); "La iluminación es la espiritualidad": Curso completo de autoliberación interior" в "Vida Nueva" (1987) pp. 27/1583 - 66/1622; "Молитва лягушки" в 2-х томах. (Anand, India: Gujarat Sahitya Prakash, 1989); "Осознание" (London: Fount Paperbacks, 1990); "Общение с Богом: конференции духовных упражнений" (Anand, India: Gujarat Sahitya Prakash, 1990); "Призыв к любви: медитации" (Anand, India: Gujarat Sahitya Prakash, 1991); "Caminhar sobre as aguas: Quebre o ídolo" (Sao Paulo, Brazil: Edicoes Loyola, 1992), английский перевод "Ходить по воде" (New York: Crossroad, 1998); "Минутный нонсенс" (Anand, India: Gujarat Sahitya Prakash, 1992).
2 Послание Конгрегации вероучения о некоторых аспектах христианской медитации "Orationis formas" (15 октября 1989 г.) говорит о подобных идеях: "Тем не менее другие решаются поместить этот абсолют без образа или идей (соответствующий буддистской концепции), возвышающийся над конечной реальностью, на тот же уровень, что и величие Бога, открытого во Христе. (12: AAS 82 [1990], 369). В связи с этим следует вспомнить учение энциклики Иоанна Павла II "Redemptoris missio" об инкультурации и межрелигиозном диалоге (см. 52-57: AAS 83 [1991], 299-305).