Миссал 1962 года - скала стабильности
В 1898 г., комментируя то, как отступник Томас Кранмер, архиепископ Кентерберрийский, искалечил Сарумскую мессу, выдрав из нее молитвы, говорившие о жертвенном характере литургии, чтобы состряпать свою Английскую причастную службу, католические епископы Вестминстерской провинции заметили:
"То, что в древние времена местным Церквам дозволено было добавлять новые молитвы и церемонии, общеизвестно... Но чтобы им позволялось также отказываться от ранее использовавшихся молитв и церемоний и даже самым решительным образом переменять существующие обряды, - этому мы не знаем никаких исторических подтверждений, и это нам представляется совершенно невероятным. Посему мы полагаем, что Кранмер, предприняв это беспрецедентное действие, поступил с самой немыслимой безрассудностью"1.
Упрек этот был вполне заслуженным. Отец Адриан Фортескью (Fortescue), один из величайших литургистов англоязычного мира, порицал реформаторов-протестантов XVI века, изменивших существовавшие в их странах обряды мессы, чтобы приспособить их к своим еретическим доктринам о Евхаристии, говоря, что те "совершенно оторвались от всяческой исторической эволюции литургии". То была первая радикальная реформа литургии за всю историю Церкви как на Востоке, так и на Западе. О. Фортескью с невероятной тщательностью проследил постепенное и естественное развитие Римского обряда2. Он объясняет, что наше знание деталей литургии возрастает с каждым столетием, начиная от древнейших Отцов. Молитвы и формулы, а следом за ними и церемониальные действия, приобретают установленный вид. Реформа Папы св. Григория Великого (590-604) имела для развития Римской мессы важнейшее значение, а ключевым ее моментом была верность традициям, переданным предыдущими поколениями (сам корень латинского слова traditio означает "вручать, передавать"). Состояла реформа преимущественно в упрощении и большем упорядочении существовавшего обряда.
То же самое можно сказать и о второй великой реформе, проведенной Папой св. Пием V, Миссал которого был опубликован в 1570 г. Нельзя передать словами важность того факта, что св. Пий V обнародовал отнюдь не новый чин мессы (Novus Ordo Missae). Сама идея о составлении нового чина мессы была и остается совершенно чужда всему католическому мышлению, что на Востоке, что на Западе. У католиков принято было держаться прочно того, что унаследовано, и на любые новшества смотреть с крайним подозрением. Суть реформы св. Пия V заключалась, как и у св. Григория Великого, в уважении традиции. О. Фортескью и представить себе не смог бы, что Римский обряд когда-нибудь подвергнется "самым решительным переменам".
Но потом случился II Ватиканский Собор. Подавляющее большинство из трех тысяч епископов, прибывших в Рим, не желали и не утверждали никакой радикальной реформы Римского Миссала. Эта идея была для них столь же невообразима, как была бы для о. Фортескью. Кардинал Ратцингер писал о покойном монсеньоре Клаусе Гамбере (Gamber), что это был "единственный ученый среди армии псевдо-литургистов, воистину представляющий литургическое мышление центра Церкви"3. А сам монсеньор Гамбер говорил: "Одно мы можем заявить со всей уверенностью - то, что появившийся теперь новый чин мессы никогда не был бы принят большинством Отцов Собора"4. Они, Отцы Собора, обеспечили в соборной Конституции о священной литургии оговорки, которые, казалось, не допускали никаких решительных перемен в традиционной мессе. В латинских обрядах должен был сохраняться латинский язык (п. 36), предпринимались и меры к тому, чтобы верные могли вместе петь или произносить предназначенные ним части мессы (п. 54). Все законно признанные обряды полагались имеющими равные права и достоинство и должны были сохраняться и всячески поощряться (п. 4). Сокровищницу священной музыки надлежало хранить и развивать с величайшей заботой (п. 114), а григорианскому пению уделять первостепенное место в литургических действах (п. 116). Наконец, вводить какие-либо новшества надлежало лишь тогда, когда этого требует подлинная и несомненная польза Церкви, причем следовало позаботиться о том, чтобы новые формы неким органическим образом вырастали из уже существующих (п. 23).
Ясно выраженные повеления Отцов Собора были презрительно отвергнуты архиепископом Буньини и Комитетом (Consilium), в котором он заправлял. Комитет получил власть верно (вернее, неверно) толковать пожелания Отцов. монсеньор Гамбер пишет: "Гораздо более радикальной, чем любые литургические перемены, введенные Лютером, по меньшей мере в том, что касается обряда, была реорганизация нашей собственной литургии - прежде всего те фундаментальные изменения, которые были сделаны в литургии мессы"5. Он продолжает:
"Было ли все это и в самом деле сделано из пастырской заботы о душах верных, или же представляло в действительности радикальный разрыв с традиционным обрядом, сделанный, чтобы исключить дальнейшее использование традиционных литургических текстов и уничтожить возможность служения "тридентской мессы", поскольку она уже не отражала новый дух, побежавший по жилам Церкви?"6
В 1969 г. был обнародован новый чин мессы, авторы которого, говоря словами епископов провинции Вестминстер, отказались от ранее использовавшихся молитв и церемоний и самым решительным образом переменили существующие обряды. Они с триумфом провозгласили, что эта реформа, которую лучше было бы назвать революцией, начнет в Церкви вторую Пятидесятницу. Но с первых же своих дней она положила начало беспрецедентному падению числа участвующих в мессе и вообще всей католической жизни в западном мире. Вот как монсеньор Гамбер подводит итог подлинным плодам этой революции:
"Литургическая реформа, которую многие священники и миряне встречали с таким идеализмом и надеждой, обратилась в литургический крах невероятных размеров - фиаско, с каждым проходящим годом ухудшающееся. Вместо ожидавшегося обновления Церкви и католической жизни мы стали теперь свидетелями разрушения традиционных ценностей и благочестия, на которых покоится наша вера. Вместо плодотворного обновления литургии мы видим уничтожение форм мессы, органически развивавшихся в течение многих столетий"7.
Английский кардинал Джон Хинан (Heenan), архиепископ Вестминстерский, в 1972 г. предупреждал: "Не нужно быть пророком, чтобы понять, что без полного изменения нынешних тенденций у Церкви в англоязычных странах нет будущего"8. Тенденции, о которых говорил кардинал, не ограничиваются англоязычным миром. Брюссельский кардинал Даниелс (Daneels) в интервью, данном в Англии в мае 2000 г., выражал опаску, что Церковь в Европе стоит перед лицом вымирания9. В США обстановка такая же, что ясно показано в статье профессора экономики д-ра Джеймса Лотиана (Lothian), опубликованной в "Homiletic & Pastoral Review" за октябрь 2000 г.10. Д-р Лотиан замечает, что, по официальному мнению Ватикана, то, что там именуют обещанным "литургическим обновлением", прошло успешно, и что "Церкви от этого получшало". Но статистические данные, которые он приводит, показывают обратное. Особенно знаменательно то, что он доказывает: в период после II Ватиканского Собора, когда начался катастрофический спад участия в мессе, в протестантских деноминаций такого спада не наблюдалось. "Уровень посещения богослужений среди протестантов, напротив, ведет себя совершенно иначе. На протяжении большей части периода он практически не колебался ни вверх, ни вниз, а в последние годы начал расти. Следовательно, мнение, что спад среди католиков является лишь следствием или составной частью более крупной общественной тенденции, не находит в этих данных совершенно никакого подтверждения".
Д-р Лотиан совершенно прав, утверждая, что Ватикан настаивает на том, что прошло литургическое обновление и Церковь получила от этого преимущества. Папа Иоанн Павел II заверят нас в том, что "подавляющее большинство пастырей и христианского народа приняло литургическую реформу в духе послушания и поистине радостного рвения"11. На самом же деле подавляющее большинство крещеных католиков в западных странах попросту не посещает воскресных месс. Те, кто не ходил на мессу до Собора, так и не ходят, зато миллионы участвовавших с радостным рвением в необновленной литургии теперь перестали участвовать в какой бы то ни было. В некоторых европейских странах процент тех, кто до сих пор бывает на мессах, упал до однозначного числа, а в Соединенных Штатах их сейчас около 25 % - т. е. 14 из 55 миллионов католиков12. Официальный справочник 1998 г. показывает, что семинаристов в США осталось 1700 - почти на 97 % меньше, чем было в 1965 г. (48 992).
Один из префектов римских Конгрегаций не поворачивается к проблеме спиной. Кардинал Йозеф Ратцингер, глава Конгрегации вероучения, не сомневается, что "кризис Церкви, который мы переживаем сегодня, в значительной степени порожден дезинтеграцией литургии"13. Он объясняет, что в своей окончательной форме (1570 г.) Римский Миссал был, как выразился Й. А. Юнгман (Jungmann), один из величайших литургистов нашего времени, "литургией, ставшей плодом развития". "То же, что случилось после Собора, - пишет кардинал, - было совершенно иным: на место литургии - плода развития пришла литургия искусственная. Мы отказались от результата органического, живого процесса векового роста и развития и заменили его продуктом фабричного производства"14.
Разрушение литургии началось не в 1969 г., с обнародованием нового чина мессы - Novus Ordo Missae. Все давно рушилось уже в 1965-м, когда Ватикан позволил своим бюрократам от литургики начать пересмотр Миссала, в последний раз пересмотренного только что, в 1962-м. Миссал 1962 г. включал в себя множество изменений в рубриках, введенных генеральным декретом Священной Конгрегации обрядов "Novum Rubricarum" от 26 июля 1960 г. "Заказчиком" этой реформы рубрик выступал еще Папа Пий XII, и миряне, пользовавшиеся изданиями до 1962 г., едва ли могли заметить большинство из них, помимо опущения второго Confiteor перед Причащением верных, предписанного в Ritus servandus in celebratione Missae, X, 6 прежних изданий Миссала. В том же разделе Миссала 1962 г. он не упоминается, но и запрета на него нигде в рубриках нет. Никаких других изменений в ординарии Мессы произведено не было.
А вот изменения в ординарии мессы Миссала 1965 г. не заметить было уже нельзя. Вряд ли имеет смысл сомневаться в том, что его целью было подготовить верных к революционным переменам, введенным в 1969 г. Умышленно или случайно, подготовка к революции шла в точности тем же путем, что выбрал Томас Кранмер, отступник-архиепископ Кентерберийский, когда готовил внедрение своей Английской причастной службы в 1549 г.15 Одной из принципиальных черт католической литургии была ее стабильность. Да, было развитие обычаев служения мессы, но очень медленное, почти незаметное на протяжении веков, и к XVI столетию Миссалы, которыми пользовались в Англии и по всей Европе, не менялись уже по меньшей мере несколько сотен лет. Верные не сомневались в том, что все может меняться, но месса - никогда. Чтобы не провоцировать сопротивление среди верных католиков, Кранмер счел разумным не слишком торопиться. Части мессы служились теперь на разговорном языке, - но, возражали многие, это ведь по-прежнему все та же месса, так что зачем возражать, рискуя подвергнуться преследованиям? В неизменную мессу были введены новые материалы, которые можно было истолковать в протестантском духе, но никакой специфической ереси они не содержали, - так зачем возражать?
Крупной инновацией было введение в конце 1547 г. причащения мирян под обоими видами. Католики Англии сделали ошибку - ради сохранения мира они уступили этому новшеству, ничуть ему не противясь. Великий католический историк кардинал Франциск Гаске (Gasquet) пишет:
"В конце концов, это был лишь вопрос церковной дисциплины, хотя некоторые новаторы, утверждая, что Таинство, преподаваемое лишь под одним из видов, неполно, придали вопросу доктринальную сторону, вылившуюся в ересь. Огромное преимущество, достигнутое новаторами благодаря принятию в Англии причастия под обоими видами, заключалось в том, что оно дало им возможность порвать со старым Миссалом"16.
Удар по верным, таким образом, оказался "распределенным" во времени, они воспринимали его более спокойно, так что когда начали вводиться изменения, выходящие за рамки дисциплины, возможности эффективного сопротивления им были уже в значительной степени подорваны. Заметнее всего было внедрение разговорного языка. Средний католик был гораздо больше обеспокоен тем, что традиционную мессу стали частично или целиком служить по-английски, нежели введением в 1549 г. совершенно новой причастной службы на разговорном языке. Дуглас Гаррисон (Harrison), англиканский декан Бристоля, признает, что, вводя в литургию английский язык, "Кранмер, очевидно, готовил день, когда стало бы возможно провести ревизию всей литургии"17. Дом Проспер Геранже (Guéranger) в своих "Литургических установлениях" пишет: "Мы должны признать, что самым мастерским ударом протестантизма было объявление войны против священного языка. Если здесь он одержит верх, путь к победе ему будет открыт"18.
В точности тот же самый процесс был начат после II Ватиканского Собора. Несомненно, что изменения, внедренные в традиционную мессу до 1969 г., потрясли верующих гораздо больше, чем само введение Novus Ordo. К тому времени, как он появился, верные уже дошли до состояния, когда либо без лишних вопросов принимали любые новшества, либо присоединялись к массовому исходу из церквей, продолжающемуся до сего дня и не подающему никаких признаков своего скорого прекращения. Миссал 1965 г. можно сравнить с причастной службой Кранмера (1549 г.), бывшей лишь переходным этапом, предназначенным, чтобы подготовить верных к принятию сугубо протестантского чина 1552 г. Подобным же образом Миссал 1965 г. должен был подготовить верных к безропотному принятию радикально реформированного Миссала 1969-го. Сравнивая Миссал 1965 г. с причастной службой 1549 г., я никоим образом не имею в виду предположить, что первый двусмысленен, гетеродоксален или имеет что-либо общее со второй. Нет, он совершенно ортодоксален и имеет недвусмысленную жертвенную природу, в нем сохранены безукоризненный офферторий, Римский Канон и такие молитвы, как Placeat tibi, которые были в свое время упразднены реформаторами-протестантами и упразднение которых должно было произойти в чине 1969 г. Благодарение Богу, Папа Павел VI приказал монсеньору Буньини вернуть уничтоженный им было Римский Канон на место. Но, увы, теперь он - лишь один из возможных вариантов, и используется очень редко. Цель моего сравнения - лишь показать, что подобно тому, как молитвенник 1549 г. подготавливал верных к безропотному принятию версии 1552-го, Миссал 1965-го подготовил подавляющее их большинство к безропотному же принятию Миссала 1969-го.
Изменения, внесенные в Миссал в 1965 г., перечислены в Актах Апостольского Престола (AAS) за 1964 г., стр. 877-891, и в Инструкции о введении в действие Конституции о священной литургии ("Inter Oecumenici") от 26 сентября 1964 г.19 Эти изменения можно рассмотреть с точки зрения одной обязывающей статьи соборной Конституции о литургии: той, согласно которой вводить какие-либо новшества надлежит лишь тогда, когда этого требует подлинная и несомненная польза Церкви, причем следует позаботиться о том, чтобы новые формы неким органическим образом вырастали из уже существующих (п. 23). Во оправдание этих изменений можно приводить другие стати той же Конституции - например, п. 50, гласящий, что следует "опустить то, что с течением времени стало повторяться или было добавлено без особой пользы". Это типично для соборных документов: они часто содержат противоречащие друг другу или взаимоуничтожающие пассажи. Один из самых известных наблюдателей-протестантов на Соборе, профессор Оскар Кульман (Cullmann), заметил, до какой степени компромиссны соборные документы: "В слишком многих случаях они накладывают друг на друга противоположные точки зрения, не проводя между ними никакой взаимосвязи"20.
Возвращаясь к ординарию мессы, нужно спросить: так действительно ли в нем имелись части, которые с течением времени стали повторяться или были добавлены без особой пользы? Я настаиваю на том, что таких частей нет. Сохранение Миссала 1570 г. практически без изменений до 1965 г. является, даже с культурной точки зрения, подлинным чудом. Не будет преувеличением назвать Миссал величайшим плодом западной цивилизации, более безупречным уравновешенностью, богатым образами, вдохновляющим, утешающим и поучительным, чем красивейший из кафедральных соборов Европы. Неудивительно поэтому, что, когда св. Пий V наконец кодифицировал Римский чин мессы, он вставил драгоценный камень нашей Веры в оправу, превосходящую человеческое совершенство, облачил тáинственным одеянием Божественной Мистерии. В своей книге "Это - месса", удостоившейся высокой оценки со стороны Папы Пия XII, великий французский академик, историк Церкви Анри Даниэль-Ропс (Daniel-Rops) пишет:
"Месса в своей нынешней, строго регламентированной форме, как мы знаем ее на Западе, была установлена сразу по завершении Тридентского Собора св. Пием V. Своей буллой "Quo primum" от 1570 г. он выразил желание вновь призвать мессу к ее древним правилам; попытался одновременно и освободить ее от бремени случайных элементов, и обязать весь мир латинского христианства блюсти единство ее образа. Таким образом, месса приобрела эту, окончательную, форму, будучи тесно связана с приматом Апостольского Престола и авторитетом преемника св. Петра, поскольку Богослужебная Книга, утвержденная тридентскими Отцами, была не что иное, как использовавшаяся в Вечном Городе, ничто иное, как Римский Миссал... Посему в Катехизисе Тридентского Собора было объявлено, что никакая часть этого Миссала не должна считаться бесполезной или излишней; что даже ни малейшую из его фраз нельзя полагать неполноценной или незначительной. Кратчайшие из его формул, фразы, на произнесение которых требуется не более нескольких секунд, суть неотъемлемые части единого целого, в кое сведены, и являют дар Божий, жертвоприношение Христово и благодать, на нас изливаемую. Все это понятие подразумевает род духовной симфонии, в которой все темы принимаются как выраженные, развитые и объединенные под водительством единой цели"21.
Первым английским кардиналом и первым архиепископом Вестминстерским был назначен, после того, как блаженный Пий IX восстановил в 1850 г. католическую иерархию в Англии и Уэльсе, Николас Уайзмен (Wiseman). Этот великий пастырь и ученый писал о мессе, которую служил каждый день своей священнической жизни:
"Если рассмотрим каждую из молитв в отдельности, она совершенна: совершенна по строению, совершенна по мысли и совершенна по выражению. Если задумаемся о способе, которым они соединены, нас поразит краткость каждой из них, внезапные, но прекрасные переходы, подобный поэтическому эффект, создающийся, когда они следуют одна за другою, создавая лирическую композицию непревзойденной красоты. Если же взять всю службу как единое целое, она построена с чудеснейшею симметрией, уравновешена во всех своих частях с совершенной проницательностью и столь изящно упорядочена, что вызывает и поддерживает ненарушаемое внимание к священнодействию. Несомненно, чтобы осознать полную силу и ценность сего священного обряда, необходимо рассматривать весь его церемониал. Прислуживающие, в благородных своих одеяниях, пение, благовония, разнообразнейшие церемонии, принадлежащие торжественной мессе, все рассчитаны с тем, чтобы возростало благоговение и восхищение. Но сохраняется присущая мессе красота, где бы ни совершался святой обряд - под золотым куполом собора св. Петра или в жалком шалаше, поспешно возведенном какими-нибудь бедными дикарями для своего миссионера"22.
Подобные цитаты можно продолжать бесконечно. Если литургический обряд совершенен в своем строении, совершенен в мысли и совершенен по выражению, трудно понять, как может он содержать части, добавленные без особой пользы. Каковы же именно были эти части, по мнению составителей Миссала 1965 г.? Они решили не откладывать дело в долгий ящик, а начать с начала и уничтожить 42-й Псалом, Judica me. Таким образом, почти из самого начала мессы был изъят всем знакомый и всеми любимый диалог, в результате чего целебрант в первые же ее секунды уже произносил свой Confiteor, давая верным понять, что традиционный чин мессы, который о. Фабер (Faber) назвал "прекраснейшей вещью по эту сторону небес", уже не считается более неприкосновенным. Требовала ли подлинная и несомненная польза Церкви упразднения Judica me? Вредили ли слова этого вдохновенного Псалма нашей вере? Стали ли католики, не практиковавшие веру, толпами возвращаться в Церковь благодаря тому, что им больше не докучали словами: "Пошли свет Твой и истину Твою; да ведут они меня и приведут на святую гору Твою и в обители Твои. И подойду я к жертвеннику Божию, к Богу радости и веселия моего"? Если только подлинная и несомненная польза Церкви не требовала упразднения этого Псалма, те, кто его упразднил, явно ослушались указаний Собора.
Еще одна очень важная перемена, также явственно показавшая, что ни одна из молитв мессы не останется неизменной23, была сделана в самый миг принятия Святого Причастия. В традиционной практике священник совершал перед каждым причастником крестное знамение, держа Гостию над киворием, после чего клал Гостию ему на язык со словами: "Corpus Domini nostri Jesu Christi custodiat animam tuam in vitam aeternam. Amen". В обряде 1965 г. крестное знамение упразднено, а священник говорит просто: "Corpus Christi", на что причастник отвечает: "Amen"24. В этой формуле, конечно, нет ничего еретического. Она встречается у св. Амвросия (+397) в "De Sacramentis". Значение ее, как и в случае с опущением 42-го Псалма, в том, чтобы причастник понял: если даже этот священный ритуал, который он знал и почитал со дня своего Первого Причастия, может быть грубо подавлен, значит - в мессе нет ничего неизменного.
Еще больше ревизионисты, зная психологию людей, усилили этот эффект тем, что под корень обрубили завершение мессы, опустив Последнее Евангелие и молитвы за обращение России. Таким образом, в начале мессы, в момент Святого Причастия и в завершении ее были предписаны разрывы с традицией, что, конечно же, должно было повлиять на сознание верных. Да, действительно, Judica me и Последнее Евангелие - одни из самых поздних дополнений ординария мессы, но что с того? Есть ли во всем Святом Писании строки более вдохновенные, нежели первые четырнадцать стихов Евангелия от Иоанна? Требовала ли подлинная и несомненная польза Церкви уничтожить это вдохновенное воспоминание о Воплощении, историческом событии, на котором строится вся наша католическая вера, которое связывает Жертву нашего Искупления с Воплощением Слова?
"Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал. Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились. ET VERBUM CARO FACTUM EST, et habitavit in nobis: et vidimus gloriam ejus, gloriam quasi Unigeniti a Patre, plenum gratiae et veritatis".
Многочисленные изменения, внесенные в Миссал 1965 г., понижают уникальную роль целебранта, особенно - в петой мессе. Теперь он не произносит тихим голосом те части проприя, которые поет хор или народ. Таким образом, если Introit поется, священник не читает его после молитв у подножия алтаря. Части ординария, которые произносятся или поются хором или народом, целебрант может произносить или петь вместе с ними, как если бы он был обычным прихожанином, а не произносить отдельно sotto voce. Обратим внимание на то, как особая роль целебранта еще больше принижена в Ordo Missae 1969 г., где он, например, лишен своего собственного Confiteor и оказывается всего лишь одним из братьев и сестер, исповедующих свои грехи.
Тайная Молитва должна в петой мессе - петься, а в остальных случаях - произноситься во всеуслышание. Доксология в конце Канона, начинающаяся словами "Per ipsum" - опять же, петься или произноситься во всеуслышание, а пятикратное крестное знамение отменяется. Pater noster народ может петь или произносить вместе с целебрантом, на латыни или на разговорном языке, что, опять же, принижает роль последнего. Эмболическая вставка ("Libera nos, quaesumus, Domine...") может петься или произноситься во всеуслышание. Если месса служится с народом, Уроки, Эпистола и Евангелие должны читаться лицом к народу, в них дозволяется употребление разговорного языка. Уроки и Эпистолу может читать лектор или министрант, а священник сидит и слушает. Даже в петых мессах Уроки или Эпистола, а также Евангелие могут читаться (на разговорном языке), а не петься.
Подобно тому, как Томас Кранмер вставил в традиционную мессу новые фрагменты, в Миссал 1965 г. вставлена Молитва верных. Это предписывается п. 53 Конституции о литургии - еще один пример ее внутренней противоречивости, поскольку в п. 23 говорится, что любые новые формы должны неким органическим образом вырастать из уже существующих. Никакой мерой воображения невозможно доказать, что Молитва верных существовала в Римском обряде до II Ватиканского Собора. Она вышла из употребления еще до начала понтификата св. Григория Великого, приходящегося на конец VI столетия. Если в ранней Церкви Молитва верных была такой же нудной, как сегодня, ее умиранию не приходится удивляться.
Дозволено также было использовать разговорный язык в Introit, Kyrie, Gloria, Credo, Оффертории, Sanctus, Agnus Dei, Причащении, всех песнопениях между чтениями, всех возгласах, приветствиях и диалоговых формулах, как то Ecce Agnus Dei, Domine non sum dignus и Corpus Christi во время причащения. Эти послабления суть ничто иное как издевательская насмешка над п. 36 Конституции о литургии, где утверждается, что в латинских обрядах должно сохраняться использование латинского языка. "Inter Oecumenici" утверждает, что дозволить использование разговорного языка в других частях мессы может только Святой Престол. Однако епископы по всему миру эту норму презрели. В апреле 1965 г. было дано разрешение читать на разговорном языке Префацию, а в 1967-м - произносить во всеуслышание и на разговорном языке сам Канон.
К 1965 г. нормой уже становилось служение мессы лицом к народу. Этот обычай, даже не упомянутый в Конституции о литургии, чужд вселенской практике как восточных, так и западных Церквей, включая и Православные, где Евхаристическую Жертву приносят, обратившись лицом на восток25. Это нововведение более, нежели что-либо еще, кроме разве что разговорного языка, подорвало дух тáинственности и благоговения, пронизывающий традиционную мессу. Среди прочих перемен, сделанных в это время, было сокращение евхаристического поста с трех часов до одного и разрешение выполнять воскресные обязанности вечером в субботу.
Подведем итог того этапа, которого литургическая революция достигла с публикацией в сентябре 1964 г. инструкции "Inter Oecumenici":
i. Части неизменной мессы произносятся на разговорном языке.
ii. Текст самой мессы изменен - в него внесена новая формула раздачи Святого Причастия.
iii. В тексте мессы сделаны пропуски, как то упразднены 42-й Псалом и Последнее Евангелие.
iv. В мессу добавлены новые молитвы, а именно - Прошения.
Как видим, здесь наличествуют все возможные виды изменений. В дальнейшем все нововведения, в том числе - и совершенно новый чин мессы, должны будут следовать одним из этих четырех путей, а именно:
А. Введение разговорного языка.
Б. Изменение существующих молитв и церемоний.
В. Упразднение существующих молитв и церемоний.
Г. Введение новых молитв и церемоний.
Верных заверяли в том, что эти изменения представляют волю Бога, говорящего устами II Ватиканского Собора; что это именно то, чего они и сами желали; что они в восторге от этих изменений и что они с нетерпением ждут дальнейшего их углубления. Нововведений было достаточно для того, чтобы месса выглядела иначе, нежели прежде, но недостаточно, чтобы сказать - это не та же самая месса, которую служили до Собора. Там, где консервативный священник продолжал служить на латыни, лицом к алтарю и без Молитвы верных, народ мог по-прежнему пользоваться дособорными Миссалами и заметил бы лишь упразднение 42-го Псалма и Последнего Евангелия, а также новую формулу причащения. Это позволило нейтрализовать консерваторов, которые, к тому же, в любом случае не были склонны протестовать против какого-либо навязанного им сверху порядка. В течение XIX и XX столетий у католиков, особенно - среди клира, развилась бюрократическая ментальность, и суть католичества виделась в том, чтобы воплощать в жизнь любую инструкцию высших властей, каковы бы ни были ее реальные достоинства. Большинство клириков, с отвращением относящихся к уничтожению традиционной литургии, сохраняют эту ментальность и до сих пор. Они стенают, но подчиняются. Либеральные же клирики подобное безропотное послушание не разделяют. Они вскоре обнаружили, что могут поступать, как им только заблагорассудится, и Ватикан склонит голову перед fait accompli (свершившимся фактом). Поэтому они стали использовать разговорный язык в тех частях мессы, где это не позволялось, - и Ватикан это позволил. Стали раздавать Святое Причастие в руки, стали причащать под двумя видами по воскресеньям, допустили женщин прислуживать при алтаре (или, вернее говоря, при столе), - и вновь и вновь Ватикан делал им уступки. В то же время католики, согласные со св. Фомой Аквинским, что "абсурдно, постыдно и мерзостно терпеть изменение традиций, полученных нами от древних Отцов"26, подвергались наказаниям за непослушание и нелояльность.
Послание Конгрегации богослужения "Quattuor abhinc annos" от 3 октября 1984 г. сделало традиционным католикам неохотную уступку - уполномочило диоцезальных епископов дозволять служение мессы на латыни по Миссалу 1962 г., поставив условием то, чтобы не имело места смешение текстов двух Миссалов. Под вторым из них, очевидно, подразумевался Миссал 1970 г., но разумно предположить, что директива эта предотвращает также и какое-либо смешение с текстом Миссала 1965 г. В своем апостольском послании "Ecclesia Dei" от 2 июля 1988 г. Папа Иоанн Павел II в одной из наиболее авторитетных из доступных ему форм - motu proprio - выразил свою волю относительно Миссала 1962 г.27:
"Всем же тем католикам, которые живо привязаны к некоторым старым литургическим и дисциплинарным формам латинской традиции, желаю выразить мою волю, - да поддержат ее епископы, а также лица, исполняющие в Церкви пастырское служение, - заключающуюся в облегчении им церковного общения путем принятия решений, имеющих целью гарантировать уважение к их справедливым пожеланиям... Кроме того повсюду надлежит относиться с уважением к душам тех, кто чувствует себя связанным с латинской литургической традицией, выражая это через широкое и великодушное применение изданных уже ранее Апостольским Престолом предписании о пользовании Римским Миссалом согласно типического издания 1962 г."
Под "широким и великодушным применением" директив, содержащихся в "Quattuor abhinc annos", Святой Отец, по-видимому, понимал, что гораздо большее число епископов - возможно даже и все они - должны сделать мессы по Миссалу 1962 г. доступными для всех, кто того потребует, и отменить некоторые абсурдные рестриктивные нормы документа 1984 г., например, то, что в приходских церквах эта месса может служиться только "в экстраординарных случаях". В декабре 1986 г. для рассмотрения того, как "Quattuor abhinc annos" воплощается в жизнь, была собрана комиссия кардиналов, члены которой пришли к единодушному выводу, что поставленные в послании условия слишком строги. Большинством 8 к 1 было также заключено, что любой священник, желающий служить мессу на латыни, имеет право использовать Миссал 1962 г.28 Решения этой комиссии прямо цитируются в статутах комиссии "Ecclesia Dei", первый из которых касается "возможности дарования разрешения всем, кто желает пользоваться Римским Миссалом согласно издания 1962 г., в соответствии с нормами, предложенными в декабре 1986 г. созванной для этой цели комиссией кардиналов, с ведома диоцезального епископа".
Следует заметить, что любой священник, просящий дать ему целебрет, должен получить таковой, на что не требуется согласие его епископа. Епископа необходимо лишь уведомить о том, что это сделано. Обратим также внимание на то, что упомянут именно Миссал 1962 г., как было и в motu proprio "Ecclesia Dei". Ни в этом, ни в каком-либо другом из статутов комиссии "Ecclesia Dei" ей не даются полномочия разрешать какие-либо модификации Миссала 1962 г., однако она дозволяет мессы, в которых допускаются практически все нововведения 1964 г. (за исключением лишь употребления разговорного языка помимо чтений), используется лекционарий 1970 г. (что полностью разрушает целостность миссала 1962 г.), Молитва верных и даже раздача Святого Причастия в руки. Тем, кто просит помочь им добиться разрешения на мессу по Миссалу 1962 г. у епископов, которые в этом отказывают, говорится, что они должны удовлетвориться служением на латыни, с чтениями на разговорном языке, по Миссалу 1970-го. Все эти действия демонстрируют то, в чем за последние десять лет убедились имеющие регулярные контакты с комиссией: ее постоянные бюрократы не имеют ни малейшего представления о том, что движет традиционными католиками в их настойчивой приверженности к мессе по Миссалу 1962 г. Они считают традиционалистов невежественными, узколобыми и упрямыми. Они ни в малейшей степени не полагают своей задачей убеждать епископов уважать то, что Святой Отец называет справедливыми пожеланиями традиционалистов. Мне в лицо говорили, что комиссия существует не для того, чтобы представлять католиков-традиционалистов, а для того, чтобы представлять Святой Престол, и открыто заявляли, что ее задача - "интеграция верных-традиционалистов в реалии Церкви". Но реалии Церкви в сегодняшнем западном мире состоят в том, что она распадается. Если взять за пример Европу, Церковь стоит перед лицом вымирания, как говорит об этом кардинал Даниелс. Это не подлежит оспариванию, это факт. Зачем же традиционалистам "интегрироваться" в дезинтегрирующую Церковь?
На встрече 4 сентября 2000 г. у представителей Международной федерации "Una Voce" остались самые благоприятные впечатления от того, как относится к традиционалистам кардинал Кастрилльон Ойос (Castrillon Hoyos). Теперь мы ожидаем знаков, которые могли бы претворить его добрые слова в реальные дела.
Отказываясь принять какой-либо обряд мессы помимо того, что приводится в Римском Миссале 1962 г., традиционные католики никоим образом не становятся причиной разделения Церкви, но, движимые подлинным sensus catholicus, служат ей с предельной верностью Вере, унаследованной от отцов, Вере, которую полны решимости передать своим детям. Как говорит монсеньор Гамбер:
"Если подвести итоги, это означает, что в будущем традиционный обряд мессы должен в Римской Католической Церкви сохраняться... как основная литургическая форма служения мессы. Он должен вновь стать нормой нашей веры и символом католического единства во всем мире, скалой стабильности в море потрясений и бесконечных перемен"29.
1 The Cardinal Archbishop and Bishops of the province of Westminster, "A Vindication of the Bull "Apostolicae Curae" (London, 1898), p. 42.
2 M. Davies, "The Wisdom of Adrian Fortescue" (Roman Catholic Books, PO Box 2296, Fort Collins, CO 80522, 1999). Эта книга - наиболее полный из доступных источников по мессе Римского обряда.
3 K. Gamber, "The Reform of the Roman Liturgy" (Roman Catholic Books, 1993), p. xiii.
4 Gamber, p. 61.
5 Ibid., p. 43.
6 Ibid., p. 100.
7 Ibid., p. 9.
8 "The Times Literary Supplement", 22 December 1972.
9 Catholic Times, 12 May 2000.
10 "Novus Ordo Missae: the record after thirty years."
11 "Vicesimus Quintus Annus", 4 December 1988, para 12.
12 "Homiletic and Pastoral Review", November 1971.
13 Joseph Ratzinger, "Milestones" (Ignatius Press, San Francisco, 1998).
14 Предисловие к французскому изданию.
15 См. Главу XI книги М. Дэвиса "Cranmer's Godly Order" (Roman Catholic Books, 1995).
16 F. Gasquet & H. Bishop, "Edward VI and the Book of Common Prayer" (London, 1890), p. 79.
17 D. Harrison, "The First and Second Prayer Book of Edward VI" (London, 1968), Introduction, p. x.
18 "Liturgical Institutions" (1840), vol. I, chapter IV.
19 К сожалению, как часто бывает с подобными документами, соответствующий раздел "Inter Oecumenici" в издании Фланнери "Documents of Vatican II" опущен.
20 Цит. в: M. Davies, "Pope John's Council" (Angelus Press, 1992), p. 56.
21 H. Daniel-Rops, "This is the Mass" (Hawthorn Books, New York, 1959), p. 34.
22 Цит. в: N. Gihr, "The Holy Sacrifice of the Mass" (St. Louis, 1908), p. 337.
23 В 1969 г. была изменена даже сама формула Консекрации.
24 Эта новая формула была введена декретом Священной Конгрегации обрядов от 25 апреля 1964 г.
25 Полную документацию см. в брошюре М. Дэвиса "The Catholic Sanctuary and the Second Vatican Council" (TAN Books, Rockford, Illinois 61105).
26 "Summa Theologica", II, I, вопр. 97, ст. 2 (цит. Декреталии).
27 Документ, изданный motu proprio ("по нашему собственному намерению") - обязывающий папский документ, исходящий от верховной власти Суверенного Понтифика, в отличие от документов ватиканских Конгргегаций, которые, хотя и получают в норме папское одобрение, папскими актами не являются.
28 См. "The Latin Mass", лето 1995 г., p. 14.
29 Gamber, p. 114.