Украшение, любовь и литургия
Книга Ивлина Во "Грабеж в рамках закона" ("Robbery Under Law") - рассказ о двухмесячном путешествии по Мексике, которое он предпринял в 1938 году. Активные гонения на Церковь, происходившие во время мексиканской революции 1910-х-20-х гг. - гонения, во время которых стали мучениками отец Мигель Про SJ и множество других священников и мирян - ко времени визита Во в большей части страны уже в основном стихли. Но напоминания о годах репрессий и о том, как они повлияли на жизнь Церкви, и в 1938-м были видны повсюду.
"Грабеж в рамках закона" - в США книга вышла под названием "Мексика: наглядный пример" ("Mexico: An Object Lesson") включает в себя следующий рассказ о том, как Во посетил деревню, оставшуюся без священника, когда духовенство в огромных количествах было изгнано из страны.
"Под "богатствами Церкви, - пишет Во, - понимают великолепие самих церквей. По всему туристическому маршруту можно слышать одно и то же замечание - порой в ответ на чей-нибудь вопрос, но чаще всего возникающее спонтанно: "Подумайте, сколько все это стоило! Подумайте, сколько добра можно было бы сделать для бедных на все эти деньги!". Восклицание это восходит ко временам Иуды и Марии Магдалины: "К чему такая трата?" [Cм. Мф. 26, 6-13; Ин. 12, 4-6. - Прим. пер.] - и слыша его, я вспоминал об одном случае, произошедшем со мной по дороге, в оной церкви, где не было ничего, способного привлечь туристов.
Мы случайно остановились в каком-то местечке на шоссе между Пуэблой и знаменитой своей архитектурой церковью святого Франциска в Холуле. То была серая деревушка, дома местных индейцев теснились вокруг запущенной и ничем не примечательной церкви. В пресвитерии было пусто и уныло, потому что настоятеля не было десять лет, даже мессу служили далеко не каждую неделю. Когда мы приехали, деревенские сперва делали вид, будто потеряли ключ от церкви: они думали, что это власти нас прислали что-нибудь сломать или забрать в Мехико. В конце концов они поддались на наши заверения в благих намерениях, и все равно половина мужского населения пошла следом, чтобы за нами приглядывать. Темная и тесная постройка была полна грубой, ярко раскрашенной резьбы по дереву и камню, которой изобилуют те края. В какой-нибудь галерее на Бонд-Стрит она бы вызвала фурор, поскольку отличалась особым стилем, однако проведя несколько недель в Мексике, к такому привыкаешь. То, что мы преклонили колена перед алтарем, немного успокоило индейцев, и они принялись показывать нам свое имущество, объясняя, - как в свое время объясняли им самим, - кто были представленные тут святые и рассказывая об изображенных библейских событиях. Потом они с большой гордостью показали нам то, что сделали сами (поскольку с тех пор, не стало священника, церковь осталась исключительно на их попечении). Они раздобыли банку золотой краски и с ее помощью "освежили" интерьер. То была самая противная золотая краска, какая бывает на свете, тот сорт, что дает матовую рыхлую поверхность и быстро зеленеет, но люди эти были бедны, и им она, наверно, обошлась в солидную сумму. Они покрывали ею все кругом, даже колокола, и как раз собирались приступить к паре изящных статуй в стиле эстофадо. Им всем не хватало того, что мы считаем насущно необходимым - а они сложились и купили поддельную золотую краску; с эстетической точки зрения, результат был плачевен; они уничтожили патину и превратили статуи в нечто, чему не нашлось бы места в салонах Куэрнаваки…К чему такая трата? Ответ - весьма несложный - был вырезан на косяке над дверью: А.M.D.G., к величайшей славе Божией. Великолепный век искусных мастеров, работавших под умелым руководством, век золотой фольги, слоновой кости и майолики подошел к концу; на долю крестьян осталось хранить память о нем.
Ибо побуждение украшать - принадлежность любви, те, кто видит в великолепии мексиканских церквей лишь саморекламу священнической касты и угнетение простого народа, любви не ведают".
То, что так трогательно говорит здесь Ивлин Во об украшении старых церквей, хорошо объясняет также и некоторые особенности традиционного обряда мессы, для которого эти церкви строились. Я имею в виду богатство и изящество ритуалов и жестов, совершаемых священником у алтаря.
Людей, выросших среди того, что - удачно или не слишком - именуется "благородной простотой" пересмотренных в последние десятилетия обрядов, первый опыт встречи со старой мессой может приводить в замешательство, а церемонии ее покажутся им чрезмерно сложными. Действия священника и тех, кто ему прислуживает - поклоны, коленопреклонения, многочисленные благословения и крестные знамения во время канона мессы и в другие моменты, битье себя в грудь, неоднократное целование алтаря и священных сосудов, рубрики, регулирующие позу священника и даже то, как он держит руки, каждение ладаном, богатый поэтический язык молитв - все это входит в контраст с минималистическими принципами нынешних дней. Людям современного темперамента - холодного, строгого и рационального - все это кажется слишком экстравагантным, слишком театральным, слишком напыщенным. К чему такая трата?
Тот же вопрос можно задать молодому человеку, который покупает кольцо с бриллиантом для девушки, на которой хочет жениться, или мужу, дарящему жене жемчужные бусы на годовщину свадьбы, или народу, что строит величественный мемориал в честь солдат, отдавших жизнь ради его защиты. Практичный ум осудит подобные поступки - экстравагантные, театральные, напыщенные. К чему такая трата?
Старый скряга Ивлин Во знал о человеческом сердце кое-что, что, кажется, забыли нынешние реформаторы: побуждение украшать - принадлежность любви. Возможно, литургические археологи сумеют доказать, что в IV веке священник не целовал патену и не совершал ею крестное знамение во время молитвы "Libera nos" после "Отче наш". И что с того? Если набожность поколений и любовь святых украсили литургию этими действиями, как украшали церкви золотом, слоновой костью и майоликой, нам следует ценить и беречь сии свидетельства любви - а не срывать их безжалостно, не выбрасывать, не разрушать. И мы должны молиться о том, чтобы эти сокровища прошлого пробудили в наших сердцах жажду той же пламенной любви к Богу, что вдохновляла отцов наших украсить свои церкви и само свое богослужение тем великолепием, что сохранила для нас и передала нам Святая Мать Церковь.