Pastoralis Officii
О нравственной оценке дуэлей
Архиепископам и епископам Германской империи и Австро-Венгрии.
О пастырском долге своем памятуя, движимы любовью к ближнему, вы в прошлом году писали Нам о часто встречающемся меж вашим народом обычае частных поединков, называемых дуэлями. Не без прискорбия указали вы, что даже и католики нередко участвуют в этих сражениях. В то же время вы просили, чтобы и Мы попытались разубедить людей в этом заблуждении. Сие, воистину, ошибка смертельная и не ограниченная лишь вашей страной, а распространенная столь широко, что на деле не найдется ни одного народа, свободного от того пагубного зла. Посему Мы восхваляем ваше рвение. Хорошо известно, что предписывает христианская философия, будучи, конечно, в согласии с естественным разумом, по этому вопросу; однако же ввиду того, что порочный обычай дуэлей весьма поощряется при изрядном забвении христианских принципов, целесообразно будет кратко обозреть эти правила.
2. Божественное право - как то, что познается светом разума, так и то, что открыто в Священном Писании - строго запрещает всякому убивать или ранить человека, кроме как по приговору суда или будучи вынужденным поступить так в порядке самообороны. Те же, кто провоцируют частные сражения или принимают брошенный им вызов, намереваются осознанно и без нужды отнять у противника жизнь или по меньшей мере нанести ему рану. Далее, божественное право запрещает всякому опрометчиво рисковать своей жизнью, подвергая себя серьезной и очевидной опасности, не будучи побуждаемым долгом или благородным милосердием. В самой природе дуэли присутствует слепое безрассудство и презрение к жизни. Посему не может быть ни у кого ни неясности, ни сомнения в том, что участвующие в частном и одиночном бою навлекают на себя двойную вину - вину умерщвления другого и осознанного подвергания опасности самого себя. Наконец, едва ли есть пагуба более разрушительная для дисциплины гражданского общества и развратительная для справедливого порядка в государстве, нежели дозволение гражданам частным образом защищать свои права и мстить за нанесенное, как они считают, оскорбление их чести.
3. Церковь - защитница и попечительница не только истины, но также и справедливости и чести, в единстве которых поддерживаются общественный мир и порядок; посему она решительно осудила и постаралась серьезнейшим образом наказать виновных в частных поединках. Установления Нашего предшественника Александра III, вставленные в книги канонического права, порицают и торжественно осуждают эти частные схватки. Тридентский Собор подвергает исключительным и суровым карам тех, кто вступает в эти состязания или каким-либо образом бывает к ним причастен. Главная из этих кар - клеймение позором; исторгнутые из лона Церкви, люди эти, если погибнут в своем сражении, полагаются недостойными чести церковных похорон. Наш предшественник Бенедикт XIV в своей конституции "Detestabilem" от 10 ноября 1752 г. более подробно разъяснил тридентские санкции. В более же недавнее время Пий IX в своем апостольском послании, начинающемся словами "Apostolicae Sedis" и сокращающем число цензур latae sententiae, ясно объявляет, что церковной каре подвергают себя не только те, кто сам участвует в дуэли, но также и так называемые "patrinos", секунданты и прочие свидетели и сообщники.
4. Мудрость этих законов становится более очевидна, если рассмотреть абсурдные предлоги и оправдания, выдвигаемые в защиту бесчеловечного обычая дуэлей. Главный аргумент - о том, что подобная схватка как бы смывает пятна, которыми клевета или позор омрачают честь граждан - может обманом убедить разве что сумасшедшего. Даже если победителем в дуэли становится тот, кто бросил вызов, всякий разумный человек признает, что результат доказывает лишь его превосходство в силе или владении оружием, а не в отношении чести. Но если он погибает в схватке, не свидетельствует ли он тем самым о нелепости подобного способа защиты своей чести? Немноги, полагаем Мы, те, кто совершает это преступление, будучи введен сим ошибочным мнением в заблуждение. Мы уверены, что страстными и высокомерными людьми, ищущими сатисфакции, движет жажда мести. Бог повелевает всем людям любить друг друга братской любовью и запрещает им кого-либо обижать; Он осуждает месть как смертный грех и за Собой оставляет право на воздаяние. Если бы люди могли смирить свои страсти и подчиниться Богу, они с легкостью отбросили бы чудовищный обычай дуэлей.
5. Страх не является справедливым оправданием для принимающих вызов на дуэль. Они боятся того, что в случае отказа будут публично осрамлены как трусы. Но если долг мужества измеряется ложными мнениями толпы, а не вечными нормами честности и справедливости, то нет естественного различия между деяниями благородными и позорными. Еще языческие философы и знали, и учили, что муж отважный и стойкий должен с презрением отвергать неверные суждения масс. Скорее праведен и свят страх тот страх, что не позволяет человеку совершить убийство и заставляет его заботиться о безопасности своей и братьев. Воистину тот, кто пренебрегает ничтожными взглядами черни, кто предпочитает лучше подвергнуться граду оскорблений, нежели в чем-либо отступить от своего долга - тот являет себя обладателем куда более великого и возвышенного духа, чем тот, кто, возбужденный публичным унижением, бросается к оружию. Да, - тот, кто хочет быть судим по справедливости, есть тот, в ком сияет цельная добродетель. Не даром зовут добродетелью стойкость, а спутница ее - слава, не фальшивая и обманчивая. Добродетель в муже добром живет в согласии с разумом, и если добродетель не покоится на суде одобрения Божия, всякая слава тщетна.
6. Наконец, подлость дуэлей столь очевидна, что в наши дни, несмотря на одобрение и заступничество со стороны многих, законодатели сочли себя обязанными запретить ее общественной властью под страхом публичных наказаний. В этом случае извратительно и пагубно то, что писаные законы по большей части по сути и на деле избегаются, и часто это свершается с ведома и умолчания тех, чья обязанность - наказывать виновных и следить за соблюдением закона. Посему нередко происходит так, что дуэли остаются безнаказанными в насмешку над правом.
7. Несомненно, абсурдно и недостойно разумного человека мнение тех, кто полагает, будто гражданских лиц к этим состязаниям допускать нельзя, рекомендуя, однако, дозволить их военным, поскольку, якобы, подобные упражнения оттачивают воинскую доблесть. Во-первых, дела доблести и бесчестные поступки по природе своей различны и никоим образом не могут поменяться местами по причине различия статуса совершающих их. Все люди, в каком бы жизненном состоянии они ни пребывали, равно связаны естественным и божественным правом. Причину же для подобной уступки в отношении военных пришлось бы искать в общественном благе, но оно никогда не может быть столь велико, чтобы заглушать голос естественного и божественного права. Да и как же быть с очевидным отсутствием в этом доводе преимуществ для общества? Разумеется, средства поощрения воинской отваги направлены на то, чтобы лучше подготовить государство к сопротивлению врагу. Может ли это быть достигнуто путем обычая, который по самой своей сути приводит к смерти одного из защитников страны, стоит меж солдатами возникнуть разногласиям, что бывает весьма нередко?
8. Наконец, новый век, кичащийся тем, что много превосходит века предыдущие цивилизованной культурой и утонченностью манер, имеет обыкновение мало ценить более древние установления и слишком часто отвергать то, что не соответствует характеру нового изящества. Почему же он в своем великом тщании о цивилизации не отречется от низких пережитков грубой эпохи и от иноземного варварства, известного нам как обычай дуэлей?
9. Вашим долгом, досточтимые братья, будет усердно внедрять в умы вашего народа те пункты, которых Мы кратко коснулись, чтобы он не следовал опрометчиво ложным мнениям относительно дуэлей и не позволял увлечь себя суждениям пустых людей. Заботьтесь в особенности о том, чтобы молодежь вовремя поняла, что позиция Церкви касательно дуэлей согласна с естественной философией. Как в иных странах католики во цвете юности осознанно и уверенно отказываются поддерживать бесчестные связи, так и здесь Мы полагаем возможным и весьма уместным, чтобы они заключили меж собою такое же соглашение, поручившись, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будут участвовать в дуэли.
10. Смиренно молим Бога, чтобы Он подкрепил наши общие усилия Своею благодатью и чтобы милостиво подал то, чего Мы желаем ради общественного благополучия, ради целостности нравов и христианской жизни. В залог сей Божией милости и в то же время Нашего благоволения, с чувством живой любви во Господе уделяем вам, досточтимые братья, апостольское благословение.
Дано в Риме, у св. Петра, 12 сентября 1891 г., в Понтификата Нашего год четырнадцатый.