Папа Пий XII

Генетика, наследственность, эволюция

Выступление перед участниками Первого международного конгресса по медицинской генетике
7 сентября 1953 г.

Приветствую вас, господа, воспользовавшиеся случаем, предоставленным вашим Первым международным конгрессом по медицинской генетике, чтобы посетить Нас. В ответ на вашу деликатную любезность Мы выражаем Нашу радость по поводу возможности провести с вами несколько минут.

На протяжении последних лет здесь прошло несколько конгрессов по естественным наукам. Ваша наука, в отличии от иных областей биологии и медицины, ещё молода. Но, несмотря на свой юный возраст, она отличается стремительным развитием и далеко идущими (тут напрашивается слово «дерзновенными») целями, которые она перед собой выдвигает.

Эти цели вызывают животрепещущий интерес со стороны институтов, занимающихся человеком как нравственной личностью; его формированием и воспитанием, которое должно в нём выработать зрелый, постоянный характер, исполненный понимания своих обязанностей; его образом мышления и действий в вопросах принципиальных как во времени, так и в вечности. В ответ на пожелания, обращённые к Нам с вашей стороны, Мы не сочли возможным отказать вам и не высказать несколько слов на тему ваших работ и ваших усилий.

Действительно, среди всех разнообразных областей биологии, быть может, самые динамичные исследования ведутся в области генетики, то есть науки о наследственном перенесении определённых характеристик, которое совершается из одного поколения в другое согласно определённым правилам. В Нашем выступлении Мы хотели бы прежде всего упомянуть несколько пунктов из соответствующей литературы; они относятся к вашей компетенции, и Мы предоставляем вам право оценить их точность. К этим данным Мы бы хотели присовокупить некоторые общие рассуждения принципиального характера, которые могли бы послужить нормой в метафизической и моральной оценке тех или иных теоретических принципов современной генетики, а следовательно, и их применения в повседневной действительности.

I. Зачаточная клетка

Ваша наука дала возможность изучить зачаточную клетку новой жизни, оплодотворённую семенником. Эта клетка, как вы говорите, создана путём соединения ядер двух половых клеток, принадлежащих партнёрам разного пола. Вы учите, что новое живое существо, возникающее из этой зачаточной клетки путём обычного клеточного деления, остаётся под руководством генов, заключённых в ядрах, несущих в себе наследственность предков. Но ваша наука даёт более полное и углублённое понятие зачаточной клетки в её происхождении, структуре, динамизме, предназначении и внутренних возможностях. Она усматривает в этом и конечный пункт, и начало отсчёта. Конечный пункт длинной предшествующей эволюции и перенесения наследственных свой­ств двух родительских ветвей сквозь длинную цепь прежних поколений, от начала данного вида вплоть до новой особи. Начало отсчёта — для цепи потомства, на которую может и должна быть перенесена родительская наследственность, чтобы продолжить непрерывную цепь поколений.

Труды генетики воссоздают здесь глубокую и обширную картину структуры и законов жизни: картину, напоминающую тайны атомной физики. Эти труды не только содержат отчёт об уже достигнутых результатах на основе точных проверенных данных, но и поднимают многочисленные проблемы и вопросы, ожидающие своего решения как в области теории, так и своего практического применения.

Законы наследственности

Генетика — это наука не только о фактах, но также о природе и законах наследственности. Перенесение родительской наследственности — как утверждает она — происходит согласно строго определённым законам, одни из которых хорошо известны, тогда как другие требуют углублённого изучения. Законы Менделя, сформулированные впервые августинцем Грегором Менделем¹, чьи заслуги признаны вашей наукой и именем которого назван научный институт в Риме, — это схемы перенесения и распределения среди потомства элементов, передающих наследственность, то есть генов. Группа генов, заключённая в ядре половых клеток, составляет материальную основу характеристик. Генетика утверждает, что наследственность охватывает совокупность генов всех хромосом половых клеток, она указывает различные комбинации, вызванные встречей переносимых генов. Она толкует о гомозиготах и гетерозиготах; обращает внимание на тот факт, что в гетерозиготах, т. е. в случае встречи генов, несущих разные варианты одних и тех же характеристик, определённые гены — «рецессивные» гены, имеющие тенденцию к подчинению, — уступают генам доминантным. Тем не менее, они полностью сохраняются в наследственности и переносятся вместе с ней далее так хорошо, что в следующих поколениях, в отсутствие доминантных генов, могут проявиться вновь во всей своей прежней свежести.

Ваши труды подчёркивают одну характерную черту перенесения наследственности: гены оказываются устойчивыми ко всякого рода вмешательствам и обладают твёрдой неизменностью. Доказано было тысячи раз, что, например, приобретённые привычки или понесенные увечья их не изменяют и не распространяются на потомство. Литература, посвящённая данному предмету, называет эту концепцию «классической генетикой». Однако, в последнее время русские генетики подвергли её атакам и оспорили постоянство наследственных признаков.

Модификация и мутация

Тем временем все безоговорочно признают способность к адаптации и реакции наследственных механизмов на окружающие условия, в особенности, на климатические различия. Таким образом, одно и то же растение с одной и той же наследственностью может выглядеть в разных климатических условиях настолько по-разному, что человек, не разбирающийся в предмете, принял бы его за представителя другого вида. Генетика говорит в этом случае: наследственность принципиально не содержит никакой внешней формы, а лишь способность реагировать на разные климатические условия той или иной внешней формой, поэтому наследственными следует считать лишь законы подобного реагирования.

Такие модификации, поясняет генетика, нередки в процессе перенесения наследственности; они не привносят, однако, никаких изменений в конституционные элементы наследственности. Живые существа черпают свои характерные признаки — генотип — из наследственности и окружающего мира. Наследственность, как утверждает генетика, является более-­менее гибкой в том смысле, что приобретает определённую форму в зависимости от окружающего мира. Каждое живое существо, в своём конкретном состоянии, — это результат взаимодействия наследственности и окружающей среды. Ни среда, ни наследственность не являются абсолютными факторами.

Тем временем существуют также, опять же, по мнению генетиков, изменения в самой наследственности, которые называются «мутациями».

Они возникают совершенно иначе, нежели модификации. Гены, эти огромные и очень сложные молекулы, могут подвергаться структурным изменениям в результате вмешательства различных природных факторов. Подобное, например, может произойти в результате воздействия космических лучей. Ген-молекула, подвергшаяся структурной модификации, становится причиной появления новых свой­ств в скрещивающихся организмах. Почти каждая характеристика живого существа (а их тысячи) может подвергнуться мутации. Можно также искусственно спровоцировать мутации, например, путём специального облучения репродуктивных клеток, невозможно, однако, наперед предсказать результат подобного вмешательства. Путём мутации природа и человек могут выработать «элиту». Живое существо, приспособленное и вооружённое для жизни, утверждается лучше других, менее приспособленных. Часто получается, что остальные вырождаются, погибают и пропадают.

Факт и теория модификации и мутации указывают поэтому, что неизменность наследственности, о которой велась речь вначале, подлежит некоторому пересмотру.

Едино ли генеалогическое древо для всех живых существ?

То, что биология, а в особенности — генетика, говорит о зародышевых клетках, факторах наследственности, модификациях, мутациях и селекции выходит за рамки особи и отдельных видов и касается проблемы происхождения и эволюции жизни вообще и всех живых существ в совокупности. Возникает вопрос: является ли эта совокупность производной, если учесть, что все живые существа происходят от одного, единого существа и его неисчерпаемого зародышевого источника — через потомство и эволюцию — таким образом и благодаря таким воздействиям, как описывалось выше? Проблема больших сообществ показывает, почему труды некоторых генетиков соединяют теорию наследственности с теориями эволюции и общего происхождения. Первая из них распространяется на остальные.

В последних работах генетиков мы читаем, что ничто не объясняет лучше общности всех живых существ, чем образ общего генеалогического древа. Но время от времени отмечается, что речь идёт здесь лишь об образе, о гипотезе, но не о доказанном факте. Пожалуй, следовало бы обязательно добавить, что если большинство исследователей представляет доктрину совместного происхождения как «факт», то это, скорее, несколько поспешные выводы. С тем же успехом можно было бы сформулировать другие гипотезы. В конце концов, это делают признанные учёные, не оспаривая того факта, что жизнь подвергается эволюции и что некоторые открытия можно интерпретировать как формы, от которых могла произойти форма человеческого тела. Однако, в дальнейшем эти исследователи подчёркивают совершенно недвусмысленно, что, по их мнению, ещё не известно доподлинно, какой точный смысл в действительности вкладываются в выражения «эволюция», «происхождение», «переход» (впрочем, неизвестно ни одного естественного процесса, путём которого одно живое существо произвело бы на свет другое живое существо иной породы); что процесс, путём которого один вид даёт начало другому, остаётся совершенно непознанным; что не удалось ещё опытным путём достичь создания одного вида из другого, и, наконец, мы не узнаем в точности, на каком этапе эволюции гуманоид неожиданно переступил порог человечности. Поступают сообщения ещё о двух особых открытиях, возбудивших дискуссии, неугасающие и по сей день. При этом речь шла не о степени эволюционного развития открытого материала, а о датировке геологического пласта. Окончательный вывод, который надлежит из этого сделать, следующий: если будущее подтвердит правильность того или иного истолкования, принятая картина эволюции человечества либо найдёт в ней своё подтверждение, либо необходимой окажется выработка совершенно новой картины. Следует сказать, что исследования относительно происхождения человека находятся ещё у самых своих истоков и картина, которую они обрисовывают на данном этапе, не может быть признана окончательной. Вот что говорится о связи между теорией наследственности и эволюцией.

Практическое значение генетики

Литература по генетике показывает, что эта последняя представляет не только теоретический интерес, то есть обогащает нас знаниями о природе и её механизмах, но обладает в то же время и самой высокой практической ценностью: прежде всего, в области живых существ, не наделённых разумом; она позволяет лучше использовать во благо человека растительное и животное царство.

Однако и законы наследственности представляют значение для человека. Зародышевая клетка нового человека изначально, с первого момента, уже на самой первой стадии своего существования содержит поразительную и притом невообразимо разнообразную архитектуру и неповторимость структур. Она полна теологического динамизма, управляемого генами, притом, что эти гены являются в той же степени основой счастья, как и несчастья, запасов жизненной стойкости и ленивой апатии, силы и безволия. Задумавшись об этом, понимаешь, почему исследования в области наследственности вызывают всё больший интерес и находят всё более широкое применение. Делаются попытки закрепить всё хорошее и ценное, утвердить, развить и усовершенствовать; следует остерегаться занижения значения наследственных факторов; настолько, насколько это представляется возможным, нужно затушевать уже выявленные недостатки и проследить, чтобы наименее ценные наследственные факторы скрылись в соединении с факторами партнера — гомозиготы. И, наоборот, надлежит следить за тем, чтобы положительные, полноценные характеристики соединялись с похожей родительской наследственностью.

Таковы задачи, которые ставит перед собой генетика и евгеника. Отсюда — их чрезвычайно разветвлённая специализация, вплоть до генетики групп крови, исследования близнецов и генетики близнецов.

Вот что Мы хотели упомянуть из вашего учения, не желая, впрочем, выражать об этом наше мнение. Право оценивать чисто специальные вопросы Мы предоставляем вашей науке. Наши выводы должны были очертить общую базу, на которой мы могли бы развивать рассуждения принципиального характера, которые сейчас хотели бы добавить.

II. Истинность и правдивость изложения

Основными требованиями научного познания являются истинность и правдивость изложения. Истинность следует понимать как соответствие людских суждений реальной действительности и независимому воздействию вещей, в противоположность представлениям и идеям, которые вырабатывает сознание. Ранее господствовала (и до сих пор ещё господствует) концепция, согласно которой посыл, который производит объективная действительность, проникает в сознание, словно в линзу, и на своём пути подвергается количественной и качественной модификации. В таком случае говорят о динамичной идее, которая оставляет свой след на предмете, в противоположность статичной идее, которая просто его отражает, хотя и не утверждается в принципе, что первый тип является единственно возможным типом человеческого познания. Поэтому истина, в конечном итоге, была бы согласием личного мнения с общественным или научным представлением данного момента.

Во все времена идеи, опирающиеся на здравый рассудок, и христианская идея в частности, обязаны отвечать основному принципу: истина — это согласованность суждений с порядком вещей, существующим независимо, самим по себе, без желания опровергнуть то, что в концепции истины, упомянутой ранее и ошибочной в целом, является частично оправданным. Мы подняли этот вопрос в Нашей Энциклике Humani generis² от 12-го августа 1950 года и сделали акцент на пункте, который считаем своим долгом здесь повторить: необходимо сохранить в неприкосновенности великие онтологические законы, поскольку без них невозможно понять действительность: нам надлежит подумать, в первую очередь, об основах противоречий, достаточной разумности, причинности и целенаправленности. Ваши труды позволяют Нам предположить, что вы согласны с Нашим пониманием истины. Вы в своих поисках хотите постичь истину и, опираясь на неё, делать свои выводы и построения своих систем. Вы утверждаете, что гены существуют как факт, а не как гипотеза. Следовательно, вы согласны с тем, что существуют объективные факты и что наука имеет намерения и возможности для осмысления этих фактов, а не для создания чисто субъективных измышлений.

Проведение грани различия между проверенными фактами и их интерпретацией или их систематизацией для исследователя так же важно, как определение истины. Факт всегда истинен, поскольку не может содержать онтологической ошибки. Но об этом не говорится в научных разработках. И здесь кроется опасность формулировки поспешных выводов и ошибочных суждений.

Всё это требует почтения к отдельным фактам и совокупности фактов, осторожности в деле формулировки научных выводов, трезвости научных суждений. Скромность — очень ценное качество учёного, именно она напоминает об ограниченности человеческого знания. Всё это благоприятствует открытому сознанию и сдержанности истинного человека науки, далёкого от судорожной привязанности к собственным идеям, когда они оказываются недостаточно обоснованными, и, наконец, ведёт к беспристрастному исследованию мнения других и его признанию.

Если человек обладает этой духовной готовностью, почтение к истине естественным путём будет сочетаться в нём с правдивостью в высказываниях. Это означает согласие между личными убеждениями и научными взглядами, выраженными в устной и письменной форме.

Другие науки должны дополнить генетику В интересах истины и правдивости приведём ещё одно замечание относительно научного познания: редко случается так, чтобы только одна наука занималась данным предметом. Часто многие науки рассматривают его с разных точек зрения. Если их выводы истинны, противоречия между их достижениями невозможны, поскольку иначе надлежало бы усомниться в онтологической действительности. Ведь действительность не может противоречить сама себе.

Если, несмотря ни на что, противоречия возникают, следует искать их причины либо в ошибочных наблюдениях, либо в ошибочной интерпретации правильных наблюдений, или, наконец, в том, что исследователь превысил рамки своей специализации — он затронул неизвестную для себя область. Полагаем, это правило распространяется на все науки.

Поэтому, если теория наследственности, опирающаяся на знание структуры клеточного ядра и постоянных законов наследственного переноса признаков, способна установить, почему человек обладает определёнными качествами, то до сих пор ей не удавалось полностью найти объяснения человеческому существованию. Следует дополнить её другими науками в тот момент, когда она задаётся вопросом относительно существования или духовного происхождения первооснов жизни, человеческой души, по своей сути независимой от материи. Выводы генетики относительно зачаточной клетки и развития человеческого тела путём нормального клеточного деления под управлением генов, то, что она утверждает в отношении модификаций, взаимодействия наследственности и окружающей среды, недостаточны для выяснения единства природы человека, его умственного познания и его свободной воли. Генетика как таковая не может ничего сказать о факте соединения нематериальной души в единстве человеческой натуры с органической основой, пользующейся относительной автономией. Психология и метафизика, или онтология, должны здесь вмешаться, и не для того, чтобы противопоставить себя генетике, но для того, чтобы в согласии с ней освоить, а частично — и дополнить её достижения. С другой стороны, философия не может далее игнорировать генетику, поскольку при анализе психической деятельности она обязана оставаться в контакте с действительностью. Невозможно пытаться вывести все сферы психической деятельности в той степени, в какой та находится в зависимости от тела, от anima rationales (души разумной) как forma corporis (телесной формы), и утверждать, что materia prima (первоматерия), не имеющая формы, получает все свои определения от нематериальной души, созданной в то же время Богом, а не от генов, заключённых в клеточном ядре.

Вера в свидетельство другого

Многообразие и разнородность источников познания обращает внимание и на факт решающего значения — на отличие между результатами, полученными в ходе собственного исследования, и теми, которые появились благодаря чужой работе, то есть засвидетельствованы иным человеком. Когда существует уверенность в правдивости подобного свидетельства, оно является нормальным источником познания, без которого не могут обойтись ни практическая жизнь, ни наука. Трудность возникает из-за непреложной необходимости многократного возврата к свидетельству других, к тому же духовная настроенность, упомянутая выше, у истинного учёного приводит к убеждённости, что в своей области опытный специалист всегда значительно более близок к объективной истине, нежели ­кто-либо из профанов.

Невозможно удержаться от ссылки на Божественное свидетельство относительно того, что Мы сказали о человеческом свидетельстве. Откровение, то есть формальное и прямое свидетельство Творца, касается также определённых областей естественных наук и определённых тезисов вашей специальности, равно как и теории происхождения. Ведь Творец в наивысшей степени удовлетворил требования истинности и правдивости изложения. Поэтому судите сами, насколько достойно научного объективизма отвергать это свидетельство, тогда как его очевидность и содержание подкреплены всяческими гарантиями.

Происхождение физического организма человека Что касается теории происхождения, принципиальным вопросом здесь является происхождение физического организма человека (не его нематеральной души). Если ваша наука вплотную занимается этой проблемой, то теология, наука, предметом которой является Откровение, также посвятила ей весьма живое внимание.

Мы сами дважды, в первый раз в 1941 г. в речи, обращённой к Нашей Академии Наук³, и в 1950 г. в упомянутой выше Энциклике⁴ призывали ускорить исследования в надежде получения однажды проверенных результатов, поскольку и по сей день в этой области не достигнуто ничего определённого. Мы призывали ко взвешенному отношению к данной проблеме и к зрелости суждений, к которым обязывает их глубокая значимость. Приведём цитату из трудов по Вашей специальности, в которой, после рассмотрения всех современных открытий и мнений специалистов на эту тему, содержится призыв к той же самой трезвости и воздержанию от окончательных суждений. Если вы задумаетесь над тем, что Мы сказали об исследовательской работе и научном познании, то должны понять, что ни со стороны разума, ни со стороны мысли, настроенной по-христиански, нет препон для познания, для подтверждения истины. Они служат для того, чтобы непроверенные теории не принимались за установленные факты, чтобы не забывать о необходимости один источник познания дополнять другими, а также, чтобы избегать ошибочной интерпретации шкалы ценностей и степени доверия к одному источнику познания. Преграды существуют для того, чтобы избежать причин совершения ошибок, для истины же их не существует.

Генетика на службе общественного благополучия Значение генетики не исчерпывается областью чистой теории, она исключительно практична. Генетика ставит перед собой задачу послужить во благо отдельных людей и общества в целом. Она намерена справиться с этой задачей в двух основных областях: философии и генетической патологии.

Является очевидным фактом, что естественная предрасположенность, положительная либо отрицательная, сильно влияет на воспитание человека и его будущую деятельность. Тело с его способностями и органами, без сомнения, является лишь инструментом, в то время как душа — артистом, играющим на этом инструменте. Без сомнения, мастерство артиста может компенсировать основной недостаток инструмента, однако лучше и легче играть на совершенном инструменте, когда же его качество опускается ниже определённой границы, использование его становится совершенно невозможным. И это без учёта того, что тело и душа, материя и дух создают в человеке непостижимым образом субстанциальное единство.

Но между тем, оставаясь при данном сравнении, генетика учит лучшему пониманию этого инструмента, его структуры и его проявлений, а также настройке его до такого состояния, в котором на нём будет лучше играть. Исследуя происхождение, можно, при условии нахождения в определённых рамках, выставить диагноз свой­ств, переданных ему наследственным путём, и сделать прогноз полученных в наследство характеристик, которые будут проявляться положительно, равно как и тех (что ещё более важно), которые таят в себе наследственную угрозу.

При столь ограниченном, как это может оказаться, непосредственном влиянии на наследственность, практическая генетика не сводится, однако, к роли пассивного зрителя. Даже обычная повседневность выявляет крайне вредные последствия определённых видов поведения родителей для естественного продолжения жизни. Такого рода поведение, влекущее за собой отравления и заражения, должно, по мере возможности, подвергаться запрету, и генетика изыскивает и указывает средства для достижения этой цели. Её выводы касаются в особенности комбинации наследственных признаков разных семей. Она указывает на те, которые следует поддерживать, те, с которыми можно мириться и, наконец, те, которых следует избегать, с точки зрения генетики и евгеники.

Ошибки, которых следует избегать

Основой тенденций генетики и евгеники является влияние на передачу наследственных факторов для поддержания развития хороших и исключения плохих. Эта основная тенденция является, с обычной точки зрения, безупречной, однако определённые методы для достижения отдельных целей и некоторые предупредительные средства вызывают моральный протест, равно как и плохо понятое почтение к целям генетики и евгеники. Позвольте Нам привести свидетельство одного из наиболее выдающихся сегодня генетиков. В письме, которое он адресовал Нам, высказывается сожаление, что, несмотря на её огромный прогресс, генетика с технической и аналитической точки зрения запуталась в многочисленных доктринальных ошибках, таких, как расизм, применение мутационизма в отношении филогенеза для объяснения в современных терминах дарвинистского эволюционизма, контроль над рождаемостью в отношении всех людей, имеющих тяжёлую наследственность или признанных таковыми, осуществляемый при помощи противозачаточных средств или абортов, обязательное освидетельствование перед заключением брака и так далее.

Действительно, существуют определённые генетические и евгенические средства защиты, которые здоровое нравственное сознание, и в первую очередь, христианская мораль, должны отвергнуть как в принципе, так и на практике.

Стерилизация

К числу средств, оскорбляющих нравственность, относится уже упомянутый «расизм», евгеническая стерилизация. Наш Предшественник Пий XI и Мы сами пришли к необходимости заявить, что не только евгеническая стерилизация, но и любая непосредственная стерилизация, необратимая или временная, в отношении невинного мужчины или женщины противоречит естественным законам. Наша оппозиция в отношении стерилизации была и остаётся самой решительной, поскольку, несмотря на то, что «расизм» прекратился, не прекращаются попытки воспрепятствования путём стерилизации воспроизведению потомства, находящегося под угрозой наследственных болезней.

Вопрос заключения брака между лицами с неблагоприятной наследственностью

Другой путь, приводящий к той же самой цели: запрет на вступление в брак или физическое воспрепятствование ему путём постороннего вмешательства в отношении лиц с неблагоприятной наследственностью также должен быть отвергнут.

Цель, к которой направлена эта мера, хороша сама по себе, но способ её достижения оскорбляет право личности на заключение и совершение брака. Если человек с неблагоприятной наследственностью недееспособен, в результате чего не может вступить в брак, либо если он позднее утратил способность претендовать через свободный акт на право, полученное в действительном браке, ему можно в таком случае дозволенным образом воспрепятствовать в деле зарождения новой жизни. Кроме этих случаев, запрещение супружества и супружеских отношений по биологическим мотивам является неправильным, кто бы ни издал подобный запрет: частное лицо или государственные власти.

Существует, безусловно, право, а в большинстве случаев и обязанность обратить внимание лиц с тяжёлой наследственностью, какое бремя они возлагают на самих себя и на своё потомство. Но отговаривать — это не то же самое, что запрещать. Могут существовать другие мотивы, прежде всего — моральные и личностные, которые важны до такой степени, что дают полномочия на вступление в брак и исполнение супружеских обязанностей даже при упомянутых обстоятельствах.

Стерилизация и право на вступление в брак Для оправдания непосредственной евгенической стерилизации или альтернативного тюремного заключения прибегают к утверждениям, будто супружеское право и вытекающие из него акты не нарушаются путём стерилизации, даже добрачной, полной и безусловно необратимой. Эта попытка оправдания осуждена на неудачу. Если, с точки зрения здравого смысла, факт, о котором идёт речь, сомнителен, то также сомнительна и неспособность к супружеству — и это подходящий момент, чтобы воспользоваться принципом: право на заключение брака существует до тех пор, пока не доказано наверняка обратное. Поэтому в данном случае брак должен быть разрешён, однако вопрос его действительности остаётся открытым. Если же, напротив, не существует ни малейших сомнений относительно вышеупомянутого факта стерилизации, то было бы преждевременно утверждать, что права на брак не существует, несмотря на то, что оно и находится под вопросом, и уж, во всяком случае, подобное утверждение допускает весьма основательные сомнения.

Остаётся упомянуть и о других извращённых попытках воспрепятствовать проявлению генетических отклонений, которые цитируемый текст называет «предупредительными мерами и применением абортов». Они просто не принимаются в расчёт как евгенически рекомендованные, поскольку сами по себе достойны лишь отвержения.

Вот, господа, что Мы хотели вам сказать. Практические задачи, к которым стремится генетика, благородны, достойны признания и поддержки. Пусть лишь она при оценке средств, предназначенных для осуществления этих целей, всегда помнит об определённых различиях между растительным и животным миром с одной стороны и человеком — с другой. Там средства облагораживания видов и пород находятся в её полном распоряжении. Здесь же, в мире людей, напротив, перед ней на первом плане всегда будут отдельные живые существа с их нерушимыми правами, личности, которые, со своей стороны, осуществляя свою способность к пробуждению новой жизни, ограничены несокрушимыми моральными нормами. Таким образом, Сам Создатель установил в моральной области запреты, снять которые не дано никакой человеческой силе.

Так пусть же ваша наука сумеет отыскать твёрдую опору в общественной морали и порядке, когда речь идёт о том, чтобы супружеская жизнь нормальных и здоровых людей и супружеская жизнь вообще могла развиваться легко и свободно по законам, которые Сам Творец начертал в человеческих сердцах и подтвердил через Своё Откровение. Быть может, вы найдёте здесь неоценимую помощь своим усилиям, успеха в которых Мы вам желаем и ради которых призываем самое обильное Божие Благословение.

¹ Мендель Иоганн, в монашестве Грегор (22.07.1822–06.01.1884), монах-­августинец, священник, настоятель монастыря св. Фомы в Брно. Австрийский естествоиспытатель, основоположник науки о наследственности, после восьмилетнего исследования в 1856–1865 г. г. сформулировал в 1866 г. «законы Менделя» (о наследственности).

² A.A.S., XILII, 1950.

³ A.A.S., XXXIII, 1941, s. 506.

⁴ A.A.S., XLII, 1950, s. 575.

Источник: Священническое братство св. Пия X в Беларуси и СНГ