Папа Лев XIII

Rerum novarum

Окружное послание о положении трудящихся

(перевод 1942 г.)

Нашим досточтимым Братьям, Патриархам, Митрополитам, Архиепископам и Епископам католического мира, пребывающим в церковном общении с Апостольским Престолом, папа Лев XIII.

Почтенной Братии привет и апостольское благословение.

Нет ничего удивительного в том, что дух революционных перемен, господствовавший столь долгое время среди народов мира, перешёл за пределы политики и стал проявлять своё влияние в родственной области общественной экономии. Причины, ведущие к столкновению, — у всех перед глазами: рост промышленности и удивительные открытия науки; изменившиеся отношения между рабочими и хозяевами; огромные состояния отдельных лиц и бедность народных масс; большая самоуверенность и более тесное взаимное сближение рабочего населения и, наконец, общий упадок нравственности. Теперешнее в высшей степени серьёзное положение уже вызывает мучительные опасения в душе каждого человека, учёные обсуждают его, деловые люди предлагают планы разного рода; народные сборища, законодательные палаты и правительства, все заняты им, и нет ничего такого, что глубже захватывало бы общественное понимание.

Потому, досточтимые братья, как ранее, с целью определениях ложных учений мы обращались к вам, в интересах Церкви и общего благоденствия, с посланиями о политической власти, о человеческой свободе, о христианском устройстве государства и тому подобных предметах, так и теперь сочли мы полезным сделать предметом нашего послания положение трудящихся. Раз или два мы уже касалась этого предмета; но в настоящем послании, побуждаемые долгом апостольского служения, мы подвергаем этот вопрос открытому и всестороннему обсуждению, дабы не могло быть сомнения относительно тех начал, которые должны лечь в основу его решения согласно с истиной и справедливостью. Обсуждение это — дело не лёгкое, не лишено оно и известной опасности. Не легко определить относительные права и взаимные обязанности богатых и бедных, капиталистов и рабочих. А опасность заключается в том, что ловкие агитаторы постоянно пользуются этими спорами, чтобы извращать человеческие суждения и побуждать народ к восстанию.

Но все согласны, и относительно этого не может быть и спора, что должно быть найдено какое-либо средство против тех зол и несчастий, которые гнетут в настоящее время, огромное большинство самого бедного люда. Старинные ремесленные цехи были уничтожены в прошлом веке, но никакая другая организация не заступила их места. Общественные учреждения и законы отвергли религию отцов. И вот постепенно рабочие были предоставлены, разъединенные и беззащитные, бессердечию хозяев и жестокости ничем не сдерживаемой конкуренции. Бедствие увеличивалось хищным ростовщичеством, которое, хотя и было не раз осуждаемо Церковью, тем по менее продолжает существовать под иным видом, но с той же преступностью корыстолюбивых и алчных людей. А тут еще прибавился обычай работать по договору и сосредоточение такого множества отдельных отраслей промышленности в руках немногих лиц, что незначительное число самых богатых людей получили возможность наложить на массу бедняков иго, немногим лучшее самого рабства.

Чтобы преодолеть это зло, социалисты, рассчитывая на зависть бедных к богатым, предлагают уничтожить частную собственность и настаивают на том, чтобы личные владения обращены были в общую собственность и находились в заведывании государства или местного управления. Они полагают, что передав таким образом собственность от частных лиц обществу, они исправят теперешнее бедственное положение дел, ибо каждый гражданин будет иметь тогда свою долю во всём, что может ему потребоваться. Однако, их предложения явно настолько непригодны для осуществления, что если бы они были выполнены, то рабочие первые пострадали бы от них. Сверх того, эти предложения в высшей степени несправедливы, ибо, следуя им, пришлось бы ограбить законных владельцев, ввести государство в непринадлежащую ему область и причинить полное расстройство общественной жизни.

Никоим образом нельзя отрицать того, что когда человек бывает занят вознаграждающим трудом, то самой целью и побуждением к его работе бывает приобретение собственности и исключительное владение ею. Если один человек отдаёт другому свою силу или умение, то он делает это с целью получить и возврат того, что необходимо ему для поддержания жизни; он явно предполагает таким путем приобрести полное и законное право не только на вознаграждение, но также и на распоряжение этим вознаграждением по своему усмотрению.

Таким образом, если он живёт бережливо, копит деньги и помещает свои сбережения, ради большего обеспечения, в землю, то эта земля, в таком случае, будет представлять лишь его заработную плату в другой форме и, следовательно, маленькое владение трудящегося человека, купленное таким образом должно находиться в столь же полном его распоряжении, как плата, которую он получает за свой труд. Ведь именно в этой власти распоряжения и состоит право собственности на землю или на движимость. Стало быть, социалисты, стремясь передать владения отдельных лиц обществу, посягают на интересы людей, живущих заработной платой, ибо они лишают этих людей свободы распоряжаться своей заработной платой и, таким образом, отнимают у них надежду на возможность увеличить свой капитал и улучшить свои жизненные условия.

Еще большую важность имеет, однако, то обстоятельство, что средство, которое они предлагают, безусловно идёт в разрез с требованиями справедливости. Ибо каждый человек от природы имеет право владеть собственностью, как принадлежащей ему. Это одно из главных отличий человека от животных. Ибо животное не обладает способностью управлять собою, но управляется двумя главными инстинктами, которые удерживают настороже его чувства, побуждают пользоваться своею силою и склоняют к известным поступкам, устраняя возможность выбора. Инстинкты эти суть — самосохранение и сохранение вида. Оба они могут достигать своей цели при помощи средств, имеющихся тут же; животное не может выйти за пределы окружающего, ибо оно побуждается к действиям лишь своими ощущениями и теми предметами, которые воспринимаются его чувствами. Иное дело человек. Он обладает, с одной стороны, полным совершенством животной природы и поэтому пользуется по меньше мере столько же, как и остальной животный мир, различными органами своего тела. Но животная природа, как бы она ни была совершенна, далека от того, чтобы составлять всю суть человека, и является на деле смиренной служанкой его человечности, она должна быть у неё в подчинении. Дух или разум, вот что есть то главное, что составляет нас как человеческих существ, вот что делает человеческое существо человечным и отличает его вполне и по существу от животного. На этом-то основании, то есть что один человек среди животных обладает разумом, должно быть призвано его правом обладание предметами не только для временного или минутного употребления, как обладают ими другие живые существа, но также обладание прочное и постоянное; он должен обладать не только теми предметами, которые уничтожаются при употреблении, но также предметами, которые, будучи употребляемы, остаются пригодными для пользования в будущем.

Это станет еще более ясным, если мы вникнем несколько глубже в природу человека. Ибо человек, обнимая способностью разума неисчислимые предметы и связывая будущее с настоящим, — будучи сверх того властелином своих поступков, — руководится предусмотрительностью, ведая вечный закон и силу Бога, промысел Которого управляет всем существующим. Потому он властен направлять свой выбор не только на предметы имеющие отношение к теперешнему благосостоянию, но также на предметы, которые могут быть ему полезными в будущем. Стало быть, человек может владеть не только плодами земли, но и самой землёй, ибо из произведений земли он может делать запасы для будущего. Человеческие нужды никогда не исчезают совершенно и постоянно возникают вновь; будучи удовлетворены сегодня, завтра они требуют нового удовлетворения. Природа, следовательно, должна была заготовить для человека запас, из которого он мог бы постоянно удовлетворять свои повседневные нужды. И этим запасом является именно неистощимое плодородие земли.

И нет оснований возлагать эту предусмотрительную заботу о будущем на государство. Человек древнее государства и потому должен был, в силу самой природы своей, иметь право на охранение и обеспечение своей телесной жизни раньше образования какого-либо государства. Сказать же, что Бог дал землю человеческому роду вообще, не значит отрицать частную собственность. Ибо сказано, что Бог дал землю человеческому роду, отнюдь не в том смысле, что всякий без разбора может делать с ней всё, что хочет, но в том смысле, что ни одна часть её не предназначалась для кого-либо в особенности и что пределы частного владения предоставлено было назначить собственному человеческому промыслу и законам народов. Сверх того, земля, хотя и разделённая между частыми собственниками, не перестаёт через это служить удовлетворению нужд каждого, ибо нет никого, кто не жил бы от того, что приносит земля. Люди, которые не владеют землёй, доставляют свой труд; так что поистине можно сказать, что всё человеческое существование поддерживается или трудом на собственной земле или какой-либо иною трудовою деятельностью, оплачиваемой то произведениями самой земли, то предметами, которые вымениваются на эти произведения.

Сказанное служит новым доказательством того, что частная собственность согласуется с законами природы. Ибо всё, что требуется для поддержания жизни и для физического благосостояния, производится в великом изобилии землёй, но лишь тогда, когда человек пускает её в обработку и прилагает к ней своё попечение и искусство. Потому, когда человек прилагает таким образом деятельность своего духа и силы своего тела к добыванию плодов природы, через эту деятельность он делает своею ту часть материальной природы, которую он обрабатывал, и на которую он наложил этим отпечаток своей личности; и нельзя не признать справедливым, что он должен владеть этой частью, как своей собственной, и должен пользоваться правом удерживать её за собою без всякой тревоги.

Эти доводы столь очевидны, что представляется удивительным, как могли ожить некоторые устарелые мнении, противные вышеизложенному. Нам говорят, что частные лица по праву могут пользоваться землёй и плодами её, но что никто не должен иметь собственность на землю, на которой он воздвиг строения и которую он обработал. Но лица утверждающие это не замечают, что они отнимают у человека то, что производит его труд. Ибо земля; которая возделывается и засаживается руками человека, прилагавшего к ней труд и умение, до крайности изменяет свое состояние; ранее она была дикой, теперь стала плодоносной; ранее она была голой, а теперь приносит обильную жатву. То, что таким образом изменяет и улучшает её, становится настолько частью этой земли, что в значительной мере не может быть отличено и отделено от неё. Разве справедливо, чтобы плодами тяжёлых трудов одного человека пользовался другой? Как следствие относятся к своей причине, так трудом достигнутое по справедливости принадлежит тому, кто трудятся.

Потому общее мнение человечества, мало поддававшееся влиянию немногих лиц, поддерживавших противоположный взгляд, по праву находило в изучении природы и её законах основание для закрепления за каждым его надела и практикою всех веков освящало принцип частной собственности, как преимущественно согласующийся с человеческою природою и ведущий самым верным путём к миру к спокойствию человеческой жизни. Тот же принцип утверждается и всемерно оберегается гражданскими законами, законами, которые получают свою обязательную силу, если они справедливы, от закона природы. Этому принципу придаёт свою санкцию также и авторитет божественного закона, которым запрещается в самых сильных выражениях даже пожелание того, что принадлежит другому: «Не желай жены ближнего твоего и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего что есть у ближнего твоего» (Второзаконие 5, 21).

Права, о которых идет речь, принадлежащие каждому отдельному человеку, вырисовываются с несравненно большей очевидностью, если их рассматривать с точки зрения общественных и семейных обязанностей людей.

Избирая род жизни, каждый человек, бесспорно, вполне волен или последовать совету Иисуса Христа относительно действа, связать себя узами брака. Никакой человеческий закон не может отменить естественного и первобытного права на брачную жизнь или каким-либо путем ограничить главную и основную цель брака, от начала установленную Богом: «Плодитесь и размножайтесь» (Бытие 1. 28). Таким образом получается семья, общество домашних человека, общество, правда, ограниченное в числе, но тем не менее истинное «общество», предшествующее какому бы то ни было государству или народу, со своими собственными правами и обязанностями, совершенно независимыми от государства.

Стало быть, право собственности, которое оказывалось естественно принадлежащим отдельным лицам, должно также принадлежать человеку, в качестве главы семейства; более того, каждое лицо должно обладать этим правом в размере, который увеличивается, понятно, соответственно тому, как растут его обязанности в зависимости от его положения. Ибо является самым святым законом природы, что отец должен доставлять пропитание и всё необходимое для тех, кого он породил; подобным образом природа повелевает также, чтобы дети человека, которые как бы распространяют и продолжают его личность, получали от него всё необходимое для того, чтобы иметь возможность с достоинством удерживать себя от нужды и нищеты при всех превратностях земной жизни. Но отец никаким другим путём не может осуществить этого иначе, как владея прибыльной собственностью, которую он может передавать своим детям в наследство. Семья не менее, чем государство, представляет собою, как мы сказали, истинное общество, управляемое собственною, а именно отцовскою, властью. Поэтому, не выходя на пределы целей, для которых существует, она имеет по меньшей мере равные с гражданским обществом права на взыскание и использование всего того, что необходимо для её безопасного существования и справедливой свободы. Мы говорим, по меньшей мере равные права, — ибо семейный союз, по самому своему понятию, как и по историческому происхождению, первоначальнее союза гражданского, почему и права, с ним связанные, и обязанности, им налагаемые, древнее и соприроднее человеку, нежели права и обязанности гражданские. Если бы отдельные граждане и их семьи, вступая в гражданское сообщество, встречали со стороны государственной власти помеху, вместо содействия, то им следовало бы скорее избегать, нежели искать такого сообщества.

Потому та мысль, будто гражданское правительство должно по своему усмотрению ведать семейные дела и вмешиваться в домашнюю жизнь, есть великое и опасное заблуждение. Правда, если семья находится в крайне затруднительном положении, так что никоим образом не в состоянии сама себе помочь, то нужно признать справедливым, чтобы общество оказало ей необходимую поддержку; ибо каждая семья есть часть государства. Подобным же образом, если у домашнего очага происходит крупное нарушение взаимных нрав, пусть государственная власть, восстановит права каждого; ибо, поступая так, она не отнимает у граждан их прав, а со справедливостью и надлежащим образом оберегает их и утверждает. Но правители государства не должны заходить далее этого: природа повелевает остановиться тут. Отеческая власть не может быть ни отменена, ни поглощена государством, ибо она проистекает из того же источника, как и сама человеческая жизнь. «Дети суть нечто от отца» и являются как бы расширением его личности; точно выражаясь, дети занимают свое место в гражданском обществе не непосредственно сами собою, а в качестве членов того семейства, в котором они родились. Именно потому, что «дети — нечто от отца», они, по выражению св. Фомы Аквината, «находятся под властью и на попечении родителей до тех пор, пока не приобретут способности пользоваться свободной волей» (Сумма, секунда, X, 12). Следовательно, социалисты, отстраняя родителей и возлагая дело воспитании на государство, идут против естественной справедливости и разлагают семейную жизнь. И такое вмешательство государства было бы не только несправедливо, но повело бы также, без всякого сомнения, к смятению всех классов общества и обрекло бы их на гнусное и невыносимое рабство. Оно открыло бы дверь взаимной зависти, злословию и ссорам; источники благосостояния иссякли бы сами собою, ибо никто не имел бы интереса проявлять свои таланты или своё трудолюбие; и тот идеал равенства, о котором так много говорят, оказался бы в действительности низведением всех до одного и того же состояния нищеты и бесчестия.

Таким обратом ясно, что главное основание социализма, общность имущества, должно быть всецело отвергнуто; ибо оно причинило бы вред тем лицам, которым должно бы по расчету, оказывать благодеяния, стало бы в противоречие с природными правами людей и ввело бы смуту и беспорядок в государственную жизнь. Стало быть, стремясь облегчить положение народных масс, мы должны сделать своим первым и основным принципом ненарушимость частной собственности. Приняв это положение, мы можем уже указать, где надо искать необходимое врачующее средство.

1. Церковь

Мы с уверенностью касаемся этого предмета и в силу принадлежащего Нам права. Ибо действительное решение рабочего вопроса никоим образом не может быть найдено без содействия религии и Церкви. Мы являемся главным охранителем религии в главным раздаятелем духовных благ исходящих от Церкви; Мы не можем молчать, пренебрегая таким образом возложенным на Нас долгом верховного пастырскою служения. Без сомнения этот столь важный вопрос требует также внимания и усилий других лиц, помимо Нас — правителей государств, хозяев, зажиточных людей и самого рабочего люда, дела которого Мы защищаем. Но Мы утверждаем без колебания, что все усилия людей будут тщетны, если мы оставим в стороне Церковь. Ибо Церковь провозглашает те евангельские учения, которые могут положить конец борьбе или, по меньшей мере, сделать её менее жестокой; Церковь направляет свои усилия не только к тому, чтобы просветить ум, но также к и тому, чтобы при помощи своих предписаний руководить жизнью и поведением людей; Церковь улучшает и облегчает положение рабочего многочисленными полезными учреждениями, старается изо всех сил привлечь к сотрудничеству все классы общества для обсуждения и возможно лучшего удовлетворения требований рабочих; она утверждает, что для достижения этих целей необходимо обращаться, соблюдая должную меру и степень, к помощи закона и государственной власти.

Пусть все признают, во первых, за правило, что человеческая природа должна оставаться такой, какова она есть. Невозможно привести всё человеческое общество к одному уровню. Социалисты могут напрягать все свои силы, но тщетна будет всякая борьба с природою. Между людьми естественно существуют бесчисленные различия и притом весьма глубокие; люди различаются способностями, прилежанием, здоровьем, силою, и из этого неравенства неизбежно вытекает неравенство образа жизни. Такое неравенство далеко не означает собой невыгоды для отдельных личностей или для государства; государственная общественная жизнь может поддерживаться лишь при наличности способностей различного рода; для служения общему благу каждый находит побуждения в своих особенных дарованиях. Относительно телесного труда необходимо иметь в виду, что человек не был бы совершенно избавлен от него даже и в том случае, если бы он до сего времени не впал в тяжкий грех и пребывал в состоянии невинности; но что было бы тогда свободной усладой, то сделалось потом чем-то принудительным и стало тягостным искуплением греха. «Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от неё во все дни жизни твоей» (Бытие 3,17). Подобным образом прочие труды и лишения не могут закончиться или прекратиться на нашей земле; ибо последствия греха жестоки и тяжки, они сопутствуют человеку во всё продолжение его жизни, Страдать и терпеть есть, стало быть, участь человечества; как бы люди ни старались, но никакому усилию их, никакому искусству никогда не удастся совершенно избавить жизнь человеческую от гнетущих зол и тревог. И если есть люди, которые утверждают противное, которые обещают угнетённому люду освобождение от труда к тревог, невозмутимый покой и постоянное наслаждение, то они обманывают народ и обольщают его; их ложные обещания могут только ухудшить зло, сделать его ещё более невыносимым чем прежде. Лучше всего видеть мир таким, каков он есть, и в то же время искать облегчения с другой стороны.

В отношении рассматриваемого нами предмета многие впадают в великое заблуждение, полагая, что один класс общества естественно враждебен другому, что богатые и бедные предназначены природою жить в постоянной войне друг с другом. Так неразумен и ложен этот взгляд, что истина ему прямо противоположна. Как симметрия человеческого тела является результатом расположения членов тела, так в государстве установлено природою, чтобы эти два класса существовали в полном согласии и чтобы были, так сказать, приспособлены один к другому и поддерживали равновесие общественного целого. Каждый из них нуждается в другом; капитал не может обходиться без труда и труд не может обойтись без капитала. Взаимное согласие рождает красоту во всём и порядок; а непрерывная борьба неизбежно разрешается смутой, расстройством и одичанием. И вот, в предупреждении такого рода борьбы и самой возможности её, христианство проявляет дивную и многообразную силу. Прежде всего ничто не может оказать более могущественное действие, чем религия — которой Церковь есть истолковательница и хранительница — в деле примирения богатых и бедных путём напоминания каждому классу его обязанностей в отношении другого, особенно обязанностей налагаемых справедливостью. Так, религия учит сельских и городских рабочих честью и дружески выполнять все добровольно принятые на себя справедливые обязательства, никогда не вредить имуществу хозяина и не причинить обид его личности; никогда не прибегать к насилию для защиты своего дела и не заводить возмущений и беспорядков; не иметь никаких сношений с неблагонадёжными людьми, которые влияют на народ коварными обещаниями и возбуждают бессмысленные надежды, обыкновенно приводящие к разорению и раскаянию, слишком позднему. Религия учит богатых людей и хозяев, что их рабочие не суть их рабы, что они должны уважать в каждом человеке его достоинство, как человека и христианина; что труд, если внимать голосу здравого смысла и христианской философии, не есть что-либо позорное, а есть почтенное занятие, дающее человеку возможность честно и прилично поддерживать свою жизнь; и что позорно и бесчеловечно обращаться с людьми, как с собственностью, при помощи которой можно наживать деньги, или смотреть на них просто, как на известное количество мускулов или физической силы. Затем, в своей заботе о душевных потребностях рабочего и его духовной и умственной пище христианство учит, что хозяин должен следить за тем, чтобы его рабочие имели время для отправления своих обязанностей благочестия; чтобы они не подвергались тлетворным влияниям и соблазнам, чтобы они не доходили до пренебрежения своими домами или семьями и не тратили безрассудно своей заработной платы. Затем, хозяин никогда не должен слишком обременять своих рабочих и употреблять их на работы, не свойственные их полу или возрасту. Его великою и основною обязанностью является давать каждому столько, сколько следует по справедливости. Без сомнения, многое должно быть принято во внимание при решении вопроса о том, какая заработная плата должна быть признала справедливой; но одного не должны забывать богатые люди и хозяева, что притеснять неимущего и нуждавшегося, ради собственной выгоды, и пользоваться нуждою другого осуждается всеми законами — человеческими и божескими. Лишать кого-либо справедливой заработанной платы есть преступление, вопиющее к отмщающему гневу неба. «Вот плата, удержанная вами у работников… вопиет, и вопли их дошли до слухи Господа» (Иаков 5, 4). Наконец, богатые должны строжайше воздерживаться от урезывания заработка рабочего силою, обманом или хищническими деяниями, тем более, что бедный человек слаб и беззащитен и его малые средства заслуживают бережного, внимания и уважения именно в силу их скудости.

Если бы только этим наставлениям все заботливо последовали, то разве не кончилась бы, не прекратилась бы борьба?

Но Церковь, которой Учитель и Руководитель есть Сам Иисус Христос, имеет в виду ещё более высокую цель. Она даёт наставления, ещё более совершенные, и стремится установить между всеми классами общества дружелюбные отношения и доброе согласие. Земное не может быть понято или правильно оценено без внимания к жизни долженствующей наступить, к жизни, которая будет продолжаться вечно. Оставьте в стороне мысль о будущей жизни, и неминуемо исчезнет самое понятие о благе и справедливости; более того, вся стройность миросоздания превратится в темную и непроницаемую тайну. Покончив теперешнюю жизнь, мы в сущности лишь, начинаем нашу жизнь: эта великая истина, внушаемая нам самою природою, является христианским догматом, лежащим в основе всей религии. Бог создал нас не для тленного и переходящего на земле, но для небесного и вечного; Он назначил нам этот мир как место изгнании, а не как наше истинное отечество. Деньги и всё прочее, что люди признают хорошим и желательным, мы можем иметь в изобилии, можем и вовсе не иметь их; обладание ими не имеет значения для вечной жизни; важно лишь пользоваться ими подобающим, надлежащим образом. Иисус Христос, Который искупил нас дорогою ценою, не избавил нас от трудов и скорбей, которые составляют столь значительную часть нашей жизни. Он преобразил их в побуждения к добродетели, в подходящие случаи для приобретения Его заслуг; и ни один человек не может надеяться на вечную награду до тех пор, пока он не пойдёт по окровавленному следу своего Спасителя. «Если мы терпим с Ним, то с Ним и царствовать будем» (II Тимоф. 2, 12). Его труды и Его страдания, принятые Им на себя добровольно, чудесным образом облегчили всякое страдание и всякий труд. И не только Своим примером, но Своею благодатью и надеждой на вечную награду Он сделал труд и горе более лёгкими для перенесения, «ибо кратковременное и лёгкое страдание наше производит для нас в безмерном переизбытке вечную славу». (II Кор. 4,17).

Потому люди, которым благоприятствует счастие, не должны забывать, что богатство не обеспечивает от страдания и не способствует, но скорее препятствует достижению вечного блаженства: трепетать должны богачи пред грозными словами Иисуса Христа, столь необычайными в устах Господа нашего: «Горе вам, богатые, ибо вы уже получили свое утешение; горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчете» (Лука 6,24‒25). И самый точный отчёт должен быть дан Высшему Судии во всём, чем мы владеем. Самым главным с самым надёжным правилом для надлежащего пользования деньгами является то, на которое уже указывали древние философы и которое было установлено с полной ясностью Церковью: благодаря Церкви, это правило не только стало общемассовым, но и запечатлелось на всей жизни людей. Оно опирается на тот принцип, что иметь право на владение деньгами есть одно дело, а иметь право на пользование деньгами по своему усмотрению — другое. Частная собственность, как мы видели, есть природное право человека, и пользующиеся этим правом, особенно в качестве членов общества, поступают законно и в силу безусловной необходимости. «Законно, говорит св. Фома Аквиант для человека владеть частной собственностью; это необходимо в то же время для поддержания человеческой жизни» (Сумма, секунда, вопр. 64, ст. 2). Но на вопрос, как должно пользоваться своим имуществом, — Церковь без колебания отвечает словами тот же святого богослова: «Человек должен смотреть на свои внешние владения, не как на принадлежащие ему, но как на общие блага всех и беспрепятственно делиться ими со всеми, кто в них нуждается. Потому говорит Апостол: богатых в настоящем увещевай чтобы они… благодетельствовали… были щедры и общительны» (там же). Правда, никто не обязан распределять между другими то, что требуется для удовлетворения его необходимых нужд и нужд его домашних; никто не обязан также отдавать другим то, что может потребоваться в виду его общественного положения, которым «никто не должен пренебрегать» (св. Фома, там же. вопр. 32. ст. 6). Но когда кто-либо покрыл указанные расходы, становится его долгом давать неимущим из того, что осталось. «Подавайте милостыню из того, что у вас есть» {Лука 11.41). Это есть долг по справедливости — если исключить случаи крайней нужды ближнего, — и христианской любви долг, который не вынуждается человеческими законами. Но законы и суждения людей должны уступать место законам и суждениям Христа, истинного Бога, Который многообразно побуждает людей к подвигам милосердия: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деяния 20,36); Который будет признавать милосердие, оказанное или не оказанное нуждающемуся, за оказанное или не оказанное Ему Самому: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Матф. 26, 40). Таким образом, подводя итог сказанному, всякий, кто получил от божественной благости значительную долю даров, нынешних, телесных или душевных, получил их для того, чтобы пользоваться ими на усовершенствование самого себя и в то же время, чтобы употреблять их, содействуй Божественному Провидению, на благо другим. «Тот, у кого есть талант, пусть покажет, что он не скрывает его; тот, у кого есть изобилие имущества, пусть побуждает себя к милосердию и великодушию; тот, кто обладает искусством каким-либо, пусть стремится от всей души делиться со своим ближним выгодами от него» (Си. Григорий Вел. Толк Еванг. IX, 7).

Неимущих Церковь учит, что в глазах Божиих бедность не есть бесчестие и что нет ничего позорного в снискании себе пропитания физическим трудом. Это подтверждается тем, что мы видим на примере самого Иисуса Христа, Который «будучи богат, обнищал ради нас» (II Кор. 8.9) и Который, будучи Сыном Божиим, и Богом Самим, восхотел казаться и считаться сыном плотника и более того, не пренебрёг провести большую часть Своей жизни, Сам занимаясь плотничеством. «Не плотник ли Он, сын Марии?» (Марк 6,3). Созерцая этот божественный пример, легко понять, что истинное достоинство и превосходство человека заключается в нравственных качествах, то есть в добродетели; что добродетель есть общее наследие каждого, равнодоступное для высокопоставленного и незнатного, богатого и бедного, что добродетель, только добродетель, в чём бы она ни заключалась, вознаграждена будет вечным блаженством. Более того. Сам Бог видимо по преимуществу склоняется к тем, кто терпит, ибо Иисус Христос называет бедных блаженными (Матф. 6, 3), Он с любовью зовёт пребывающих в труде и горе идти к Нему за утешением. «Прийдите ко Мне все труждающиеся и обременённые и Я успокою вас» (Матф. 11.28). И Он выказывает самое нежное участие к униженным и угнетённым. Эти размышлении не могут не сдержать гордости благоденствующих и не поднять дух опечаленных, не могут не склонить первых к великодушию, а последних к смиренной покорности. Вот этим-то путём уничтожается разделение порождаемое гордостью и устраняется препятствие к тому, чтобы бедные и зажиточные протянули друг другу руки в дружеском согласии.

Если бы господствовали христианские наставления то оба эти класса общества соединились бы не только узами дружбы, но также и узами братской любви, ибо они поняли бы и почувствовали, что все люди суть дети общего Отца то есть Бога; что все они имеют одну я ту же конечную цель, которая есть сам Бог, один могущий сделать людей и ангелов совершенно и безусловно счастливыми; что все они и каждый из них искуплены Иисусом Христом и возведены в достоинство детей Божиих и таким образом соединены братскими узами друг с другом и с Иисусом Христом, «первенцем среди множества братьев»; что дары природы и благодати принадлежат сообща всему человеческому роду, и что всем, за исключением недостойных, обещано наследие Царства Небесного. «Если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу» (Рим. 8,17).

Таковы, вкратце, обязанности и права, которые предлагает миру Евангелие. Разве не ясно, что борьба немедленно прекратилась бы, если бы общество прониклось этими мыслям?

Однако Церковь не довольствуется указанием целительного средства, а поскольку от неё зависит, прилагает его. Церковь делает всё возможное, чтобы учить и наставлять людей и, чтобы воспитывать их; она повсюду распространяет свои спасительные учения при посредстве Епископов и всего клира. Она стремится так воздействовать на умы и воли, чтобы каждый добровольно изменял свою жизнь и следовал в ней заповедям Божиим. Именно в том, что есть основа и начало, от которых зависит всё прочее, Церковь имеет власть, свойственную ей одной. Те средства, которые она употребляет, даны ей Самим Иисусом Христом именно для того, чтобы воздействовать на сердца; они получают свою силу от Бога. Только они касаются тайников сердца и мысли и действенно побуждают людей поступать согласно долгу, противиться своим страстям и вожделениям, любить Бога и всех людей единственною и возвышенною любовью и мужественно разбивать все преграды, которые стоят на пути добродетельной жизни.

Касательно этого предмета нам нужно лишь на минуту сосредоточить своё внимание на примерах из истории. Не может быть и тени сомнения, например, в том, что гражданское общество было обновлено повсюду христианским учением; что чрез это обновление человеческий род был поднят до более благородного существования, — вернее сказать — был возвращён от смерти в жизни, и к жизни настолько высокой, что никогда не было и никогда не возникнет в будущем ничего в этом роде более совершенного. А первою причиною и конечной целью этого благодетельного преобразования был Иисус Христос; от Него всё началось и Ему всё должно быть приписано. Ибо когда при свете евангельского благовествования человеческий род узнавал великую тайну Воплощения Слова и Искупления человека, тогда жизнь Иисуса Христа, Бога и Человека, делалась достоянием всех племён и народов и сообщала им Его вероучение, Его наставления и Его законы. И если общество может быть исцелено в настоящее время, то не иначе, как при возвращении его к христианской жизни и христианским установлениям. Когда общество погибает, тогда людям, желающим спасти его, можно дать лишь один хороший совет: вернуть его к тем принципам, которые дали ему начало; ибо целью и средством совершенствования любого человеческого союза бывает стремление к тому и достижение того, ради чего он был установлен, и его деятельность должна вызываться и вдохновляться тою целью, ради которой он был основан в начале. Так что всякое уклонение от его первоначального устройства есть болезнь, а возврат — исцеление. То же можно с полным правом утверждать, и о государстве вообще и о том составе его граждан, наиболее многочисленном, в котором все питаются своим трудом.

Не должно также предполагать, что Церковь, заботясь о духовных нуждах своих детей, пренебрегает их временным и земным благополучием. Она желает, например, чтобы неимущие вышли из состояния скудости и нищеты и улучшили свои жизненные условия. Она добивается этого. И она отнюдь не мало содействует этому тем, что призывает людей к добродетели и воспитывает их в нравственной жизни. Христианская нравственность, полностью соблюдаемая, сама собою приводит к известному благоденствию, ибо она снискивает благословение Бога, Который есть источник всяких благ. Она могущественно сдерживает желание богатства и страсть к наслаждениям — две язвы, которые слишком часто делают человека несчастным посреди изобилия: «Корень всех зол есть сребролюбие». (I Тимоф. 6,10). Она побуждает людей бережно обращаться со своим скудным имуществом, научает их постоянству в воздержной жизни и удерживает их от тех пороков, которые поглощают не только скромные доходы, но и огромные состояния и нередко уничтожают целые наследства.

Сверх того, Церковь, в интересах неимущих, непосредственно учреждает в поддерживает многие установления, которые признаёт пригодными для облегчения участи бедных. Здесь опять она всегда достигала таких успехов, что даже вызывала похвалу своих врагов. Сила братской любви среди первых христиан была так велика, что многие из тех, которые находились в лучшем материальном положении, отказывались от своего имущества, чтобы помочь своим братьям; потому «не было между ними никакого нуждающегося» (Деяния 4, 34). На диаконов, должность которых была установлена именно для этой цели, возложено было попечение о ежедневной раздаче милостыни; а Апостол Павел, хотя и обременённый заботой о всех церквах, не колебался однако предпринимать трудные путешествия с целью доставления милостыни верующих более бедным христианам. Тертуллиан называет эти пожертвования, добровольно приносимые христианами на их собраниях, «вкладами благочестия»; ибо, как он выражается, они употреблялись «на прокормление нуждающихся и погребение их, на воспитание мальчиков к девочек, не имеющих средств и потерявших родителей, на заботу о престарелых и на помощь потерпевшим крушение» (Ап. II 80).

Таким образом постепенно накопилось богатство, которое Церковь оберегала с благоговением, как наследие бедных. Более того, чтобы избавить неимущих от унизительного прошения милостыни, общая мать богатых и бедных сама позаботилась собирать средства для поддержания нуждающихся: Церковь возбуждала повсюду героизм милосердия и учреждала монашеские и другие полезные содружества для дел вспомоществования и милосердия, так что едва ли может быть указан какой-либо род страдания, который ускользнул бы от внимания Церкви и не облегчался бы ею. В настоящее время есть не мало людей, которые, подобно язычникам древности, порицают в осуждают Церковь за такое её высокое милосердие; они желали бы заменить его организованною государственною помощью. Но никакой человеческий способ оказания помощи никогда не будет в состоянии заступить место благоговейной и самоотверженной христианской любви к ближнему. Эта добродетель присуща одной только Церкви: подлинная любовь вытекает из святейшего сердца Иисуса Христа, а всякий, кто отвращается от Церкви, не может быть близок Христу Богу.

2. Государство

Во всяком случае не подлежит сомнению, что к достижению той цели, о которой, мы говорим, должны быть направлены не только усилия Церкви, но и все другие средства. Все люди, заинтересованные в этом деле, должны иметь одну душу и действовать сообща. Они должны поступать так, как указывает Провидение, которое в управлении миром достигает своих целей посредством совместного действия многообразных причин.

Потому обратимся к рассмотрению того участия, какое должно иметь государство в деле устранения указанного зла.

Под государством мы понимаем здесь не какую-либо особую форму правления, господствующую среди того или другого народа, но то, что на самом деле следует понимать под государством, то есть всякое правительство, по своим учреждениям согласующееся со здравым смыслом и природным законом, с теми предписаниями Божественной мудрости, которые мы изложили в окружном послании, обсуждавшем христианское устройство государства. Следовательно, первая обязанность правителей государства должна заключаться в заботе о том, чтобы законы и учреждения, общественные порядки и характер управления, сами по себе вели к общественному благосостоянию и частному благоденствию. Заботу эту никогда не должны упускать из виду мудрые государственные люди, и она должна составлять основное задание правительств. Но благоденствию в процветанию государства содействуют, главным образом, нравственность, упорядоченная семейная жизнь, уважение к религии и справедливости, умеренность и равное распределение общественных повинностей, успехи знаний и промышленности, процветание земледелия, — всё то, что делает граждан благонравнее и счастливее. Потому-то оказывается во власти правителя заботиться о благе как других сословий, так в особенности сословия трудящихся и обездоленных; и он может делать всё это в силу своих обязанностей, нимало не подавая повода к упрёкам в ненадлежащем вмешательстве, ибо долг государства — охранять общее благо. И чем больше делается для рабочего населения общими законами страны, тем меньше приходится изыскивать особых средств для помощи нуждающимся.

Есть ещё другое и более глубокое соображение, которое не должно упускать на виду. Для государства равно дороги интересы каждого — богатого или бедного. Бедные, равно как и богатые, суть члены государства; они являются его действительными составными частями, живыми членами, которые через семью объединяются в живое целое. Едва ли нужно говорить, что они представляют из себя огромное большинство. Было бы неразумно пренебрегать одною частью граждан и покровительствовать другой; и стало быть, общественное управление должно заниматься и предусмотрительно заботиться о благосостоянии и выгодах рабочего класса, ибо иначе был бы нарушен тот закон справедливости, который повелевает, чтобы каждому воздавали должное. Выражаясь мудрыми словами Фомы Аквината: «Так как часть и целое, в известном смысле, тождественны, то часть, до известной степени, может требовать того, что принадлежит целому» (Секунда секунда, вопр. 61, ст. 1). Среди многосложных и трудных обязанностей правителей, пекущихся о своём народе, самой первой и главной является обязанность поступать в строгом согласии со справедливостью по отношению ко всем классам общества, с тою справедливостью, которая называется «распределительной».

Но хотя все граждане без исключения могут и должны содействовать тому общему благу, в котором отдельные лица участвуют с такою выгодою для себя, тем не менее не следует предполагать, что все они могли бы содействовать одинаковым образом и в одинаковой мере. Какие бы перемены ни происходили в формах правления, всегда будет оставаться различие и неравенство положений в государстве; общество и неосуществимо и немыслимо даже без этих различий. Необходимы люди которые посвящали бы себя заведыванию общественными делами, составляли бы законы, отправляли бы правосудие, своими советами и властью руководили бы народом во время мира и защищали бы его во время войны. Понятно, такие люди должны занимать выдающееся, положение в государстве и пользоваться наибольшим уважением, ибо их дело ближайшим и сильнейшим образом затрагивает интересы страны. Люди, которые занимаются торговлей или ремеслами, содействуют общему благосостоянию иным путем; но они тоже, хотя не так непосредственно, оказывают народу в высшей степени важные услуги. Утверждая, что целью общества должно быть совершенствование людей, мы настаивали на том, что главное благо, каким может обладать общество, есть добродетель. Тем не менее во всех благоустроенных государствах является отнюдь не неважным делом доставление тех телесных и внешних благ, «пользование которыми необходимо для добродетельной жизни» (св. Фома, Де Per. Принц, I, 16). И вот для поддержания материального благосостояния оказывается наиболее производительным и безусловно необходимым труд неимущих, их искусство и сила, прилагаемые к обработке земли и занятиям в мастерских. В сущности их сотрудничество в этом отношении является настолько важным, что поистине лишь благодаря труду рабочих обогащаются государства. Справедливость, следовательно, требует, чтобы интересы более бедных жителей заботливо охранялись правительством, так, чтобы люди, содействующие в такой мере благосостоянию общества, могли и сами пользоваться теми благами, какие они создают, — чтобы они имели подобающее жилище, одежду и пропитание, чтобы их здоровье не подвергалось опасности, и чтобы жизнь их была менее тяжкой, более сносной. А потому всё то, что может содействовать благосостоянию трудящихся, должно пользоваться самым благосклонным вниманием. Пусть не думают, что заботы эти могут повредить чьим-либо интересам; напротив, они полезны для всех; ибо для общества могло бы быть лишь благодеянием избавление от нищеты тех людей, от которых оно в такой мере зависят.

Мы сказали, что государство не должно поглощать личности или семьи; личность и семья должны сохранять за собою полную свободу действия, поскольку она совместима с общим благом и интересами других. Тем не менее, правители должны ревниво оберегать общество и все его части; оберегать общество, ибо его сохранение есть по преимуществу дело высшей власти, а его целость составляет не только первый закон правительства, но и весь смысл его существования; оберегать части, ибо и разум и Евангелие согласно учат, что целью государственного управления должно быть не преимущество правителя, а благо тех, над которыми он правит. Дар власти — от Бога и представляет собою как бы частицу наивысшего из всех главенств, и он должен быть проявляем так, как проявляется власть Бога — с отеческою заботливостью, которая не только руководит целым, но касается и всех частностей. Всюду, где страдает интерес всего общества или какого-либо отдельного класса, где грозит им какое-либо зло, не устранимое усилиями частных лиц, на борьбу с ним должна выступать государственная власть. Но интересам общества и частных лиц соответствует, чтобы поддерживался мир и добрый порядок; чтобы семейная жизнь была согласна с Божиими законами и законами природы; чтобы религия находила должное уважение и повиновение; чтобы в общественной и частной жизни нравственность стояла на высоком уровне; чтобы пользовалась уважением святость правосудия и чтобы никто не мог безнаказанно вредить другому; чтобы граждане вступали в зрелый возраст развитыми, сильными и способными, в случае надобности, охранять и защищать свою страну. Если бы, вследствие рабочих стачек и приостановки труда со стороны рабочих, общественному спокойствию неминуемо грозила опасность смуты, или если бы обстоятельства складывались так, что среди рабочего населения ослаблялись узы семейной жизни; если бы замечалось, что религия страдает из-за того, что рабочие не имеют времени или возможности отправлять свои религиозные обязанности; если бы в мастерских и на фабриках оказывалась опасность для нравственности из-за смешения полов или из-за других каких-либо вредных условий; если бы хозяева стали налагать на рабочих непосильную тяготу или ставить их в условия, оскорбляющие их человеческое достоинство: наконец, если бы здоровье рабочих подвергалось опасности из-за чрезмерного труда или из-за работы несвойственной их возрасту и полу, — то в этих случаях, конечно, в известных пределах, было бы справедливо требовать содействия власти и закона. Пределы эти должны указываться природою того случая, в котором требуется вмешательство закона, причём всё же остаётся руководящим принцип: закон не должен заходить далее того, что необходимо для устранения зла или опасности.

Права, чьи бы они ни были, должны пользоваться святым уважением, и долг общественной власти предупреждать и наказывать нарушения их, равно как и покровительствовать каждому в обладании всем ему принадлежащим. Однако, когда дело идёт об ограждении прав отдельных лиц, тогда неимущие и беспомощные должны быть предметом особого попечения. Более богатое население имеет много способов защитить себя и менее нуждается в помощи государства; тогда как люди, находящиеся в тяжёлом материальном положении, не имеют своих средств, на которые они могли бы опереться и вынуждены рассчитывать главным образом на поддержку государственной власти. А потому люди, живущие за счёт своего труда, которые, без сомнения, являются в числе слабых и нуждающихся, должны пользоваться особым вниманием и покровительством государства.

Но подобает отдельно рассмотреть важнейшие поводы к необходимому вмешательству государства. И прежде всего должно утвердить как главное, что государственная власть и законы должны всемерно охранять частную собственность. В наше время алчной жадности весьма важным делом является удержание масс на пути долга; ибо, хотя всякий в праве стремиться к улучшению своего положения, тем не менее, как справедливость, так и общее благо не позволяют, чтобы кто-либо захватывал то, что принадлежит другому, или, под пустым и смехотворным предлогом полного равенства, посягал на состояние других. Вне сомнения, огромная часть трудящегося народа предпочитает улучшать своё положение честным трудом и не причинять обиды другим. Но есть не мало людей пропитанных ложными учениям и жаждущих революционной перемены, которые все свои силы направляют к тому, чтобы вызвать мятеж и установить политику насилия. Государственная власть должна вступиться, чтобы обуздать возмутителей, оградить рабочих от их заразы и законных собственников от опасности разграбления.

Когда рабочие прибегают к стачке, то это бывает обыкновенно или потому, что слишком продолжителен рабочий день, слишком тяжела работа, или потому, что они считают свою рабочую плату недостаточной. Тяжелые неудобства этого, но необычного явлении должны быть предупреждаемы врачующими общественными мероприятиями; ибо такого рода остановки в работе не только наносят ущерб хозяевам и даже самим рабочим, но отзываются крайне вредно на торговле и интересах всего населения; сверх того, стачки обыкновенно приводят к насилиям и беспорядкам и, таким образом, нередко грозят общественному спокойствию. Законы должны быть предусмотрительны и предупреждать самое возникновение этих смут; и они должны направлять своё влияние и власть к тому, чтобы заблаговременно устранять причины, приводящие к столкновениям между владельцами заводов и их рабочими.

Подобным образом и рабочие имеют много прав, которые должны быть охраняемы государственною властью. В первую очередь тут надо иметь в виду духовные блага. Жизнь на земле, как бы она ни была хороша и желательна сама по себе, никоим образом не есть конечная цель, для которой создан человек; она есть лишь путь и средство к достижению истины и добра, обладание которыми составляет сущность духовной жизни. Душа создана по образу и подобии Божию; в душе заключается то главенство, в силу которого человеку повелено владычествовать над созданиями стоящими ниже его и пользоваться всею землею и морями. «Наполняйте землю и обладайте ею: и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными и над всяким животным, пресмыкающимся на земле» (Бытие. 1. 28). В этом отношении все люди равны; нет различия между богатым и бедным, хозяином и слугою, правителем и управляемым, «потому что один Господь у всех» (Рим. 10, 12). Ни одни человек не может безнаказанно оскорблять человеческое достоинство, к которому Сам Бог относится с уважением, и ни один человек не может препятствовать той подлинной духовной жизни, которая есть приготовление к вечной жизни на небесах. Более того, человек в этом случае не имеет власти над самим собою. Он не в праве соглашаться на такой порядок, который рассчитан на уничтожение цели и смысла его существования. Он не может отдавать в рабство своей души, ибо в этом случае затрагиваются даже не права человека, а права Бога, наиболее священные и ненарушимые.

Отсюда вытекает обязательство прекращать всякие дела и работы в воскресные в праздничные дни. Этот отдых от труда не должно считать за потворство лености; того менее должно видеть в нём, как желали бы многие, случай к расточению денет и порочным излишествам; но его следует признавать за отдых от труда, освящённый религией. Отдых, соединённый с религиозным благоговением, располагает человека к забвению на время дел его повседневной жизни, к направлению мыслей на блага небесные и к богослужению, которое составляет его первую обязанность к Предвечному. Именно это более всего прочего является причиною и побуждением к воскресному отдыху, — отдыху, который был нарочито установлен Божиим законом Ветхого Завета: «Помни день субботний, чтобы святить его» (Исх. 20, 8). Этому отдыху мир был наставлен таинственным Божиим «покоем» после создания человека: «И почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал» (Бытие 2, 2).

Если мы обратимся теперь к предметам внешним и телесным, то мы признаем наиболее важным делом ограждение бедных рабочих от жестокости хищных спекуляторов, которые пользуются людьми просто, как орудием наживы. Несправедливо и бесчеловечно угнетать людей чрезмерной работой, притупляя их мысль и истощая их тело. Силы людей, как и вообще вся их природа, ограничены и не могут превзойти известного предела. Они могут развиваться благодаря работе и упражнению, но лишь при условии должного перерыва и надлежащего отдыха. Стало быть, повседневный труд должен налаживаться так, чтобы он не затягивался на более долгое время, чем позволяют силы человека. Сколько должно быть перерывов для отдыха и как они должны быть продолжительны, это зависит от природы дела, от обстоятельств времени и места и от здоровья и силы рабочих. Те люди, которые трудятся в рудниках и каменоломнях, работая в недрах земля, должны иметь более короткий рабочий день, ибо труд их тяжелее и легко отзывается на здоровье. Должно также принимать во внимание время года, ибо нередко бывает, что труд, легкий в одно время года, бывает невыносим или очень тяжёл в другое. Наконец труд, соответствующий силам взрослого мужчины, не может представлять разумной нормы для труда женщины или ребёнка. В отношении детей следует прилагать особую заботу к тому, чтобы не помещать их в мастерские и на фабрики ранее того времени, как достаточно окрепнут их тела и души. Ибо как суровая погода уничтожает весенние почки, так слишком ранняя тяжёлая работа в жизни детей вредит развитию их сил и делает невозможным правильное воспитание. Женщинам затем не идут некоторые виды фабричной работы; ибо женщина по природе своей приспособлена для домашней работы, и именно её домашняя работа всего лучше может в одно и то же время охранять её скромность и содействовать доброму воспитанию детей и благосостоянию семья. Как общее правило может быть принято, что рабочий должен иметь досуг и отдых, соответствующий расходованию его сил, ибо расходование силы должно покрываться путем прекращения работы.

При всех соглашениях между хозяевами и рабочими постоянно выражается или подразумевается то условие, что допускается отдых для души и тела. Пренебрегать этим условием значило бы поступать против права и справедливости; ибо никто по праву и справедливости не может требовать от другого, и никто не может обещать отказа от обязанностей, которые человек имеет к Богу и к самому себе.

Мы приближаемся теперь к предмету весьма большой важности, к предмету, относительно которого, во избежание крайностей, безусловно необходимо иметь верное представление. Заработная плата, говорят нам, устанавливается путем свободного договора, и потому владелец промышленного предприятия, уплачивая обещанное им рабочему, исполняет свой долг и не обязан делать ничего больше. Несправедливость, говорят, могла бы возникнуть лишь в том случае, если бы хозяин отказался от уплаты полностью заработка рабочему, или рабочий — от выполнения принятой на себя работы. Только-де тогда, а отнюдь не при других каких-либо обстоятельствах, должно было бы вмешиваться государство и следить, чтобы каждый получал ему принадлежащее.

Такие рассуждения, однако, никоим образом не убедительны для здравомыслящего человека, ибо тут совершенно упускаются из виду весьма веские соображения. Трудиться значит прилагать свои силы к делу добывания того, что необходимо для целей жизни и главным образом, для самосохранения. «В поте лица твоего будешь есть хлеб» (Бытие, 3, 19). Потому человеческий труд имеет две особенности, две характерные черты. Прежде всего он является личным, ибо проявление индивидуальной силы принадлежит тому, кто затрачивает её, имея в виду известную личную выгоду. А затем человеческий труд является необходимым, ибо без плодов труда человек не может жить, а самосохранение есть закон природы, не подчиняться которому грешно. Принимая в соображение труд лишь поскольку он является личным, мы, без сомнения, признали бы за рабочим право довольствоваться какой угодно заработной платой, ибо, как он свободен работать или не работать, так он свободен брать незначительное вознаграждение или вовсе обходиться без него. Но труд рабочего подставляет собою не только нечто личное, но и необходимое, а это изменяет самую суть дела. Сохранение жизни есть священный долг всех и каждого, и всякое нарушение его есть преступление. Отсюда следует, что каждый имеет право приобретать то, что требуется дли жизни; а бедный может приобретать это не иначе, как своим трудом и в виде заработной платы.

Потому, хотя хозяева и рабочие свободны соглашаться относительно заработной платы, но эта свобода имеет пределы. Ибо имеется предписание природы, более повелительное и более древнее, чем какие бы то ни было договоры между людьми, требующее, чтобы вознаграждение, получаемое рабочим, было достаточно для приличной и скромной жизни. Если, побуждаемый необходимостью или боязнью большего зла, рабочий соглашается на более тяжелые условия из-за того, что хозяин или подрядчик не предоставляет ему лучших, то он является жертвою насилия или несправедливости. В таких и подобных вопросах, — в роде, например, вопроса о продолжительности рабочего дня в различных занятиях или о санитарных предосторожностях, которые должны приниматься на фабриках и заводах и т. п. — было бы желательно по возможности избегать государственного вмешательства, особенно в виду крайних различий в условиях времени в места; лучше было бы обращаться к содействию учреждений, о которых сейчас будет речь, или другими какими-либо способами ограждать интересы людей, живущих своей заработной платой, а к государству обращаться лишь за необходимою помощью.

Если рабочий получает заработную плату, достаточную для доставления себе, своей жене и детям умеренного благосостояния, то он, если он благоразумен, без труда научится экономии и, сокращал расходы, сможет обзавестись скромной собственностью, побуждаемый к тому самою природою. Мы видели, что рабочий вопрос не может быть разрешён иначе как приняв за принцип то положение, что частная собственность должна признаваться священной и неприкосновенной. Закон, следовательно, должен благоприятствовать праву собственности и побуждать возможно большее число граждан к тому, чтобы они делались собственниками.

Это повело бы ко множеству благодетельных результатов и, прежде всего, к более равномерному распределению собственности. Следствием гражданских перемен и революций было разделение общества на две резко различающиеся касты. С одной стороны, образовался класс, владеющий богатством и потому обладающий силою, класс, удерживающий в руках своих промышленность и торговлю, заправляющий по своему усмотрению и к своей выгоде всеми источниками богатства и могущественно влияющий на самые органы государственной власти. С другой стороны, имеется нуждающаяся и бессильная масса, озлобленная от страданий и всегда готовая к возмущениям. Если бы среди рабочих стали поощрять стремление сделаться участниками во владении землей, то благодаря этому был бы перекинут мост между двумя классами граждан и сокращено расстояние между крупным состоянием и глубокой бедностью. Другим следствием явилось бы большее изобилие плодов земли. Люди всегда работают лучше и с большей охотой в том случае, когда они трудятся над своею собственностью; более того, они научаются любить ту землю, которая доставляет, в ответ на работу их рук, не только хлеб для пропитания, но также некоторый прибыток других благ для них самих и для тех, кто им дорог. Само собою понятно, как увеличивало бы это рвение к добровольному труду производительность земли и благосостояние общества. Третьим преимуществом явилось бы то, что люди стали бы прилепляться к своей родной стране, ибо никто не пожелал бы менять своего отечества на чужую землю, если бы у себя дома находил средства к сносной и счастливой жизни. На эти три важные благодеяния, однако, можно рассчитывать лишь при условии, чтобы средства людей не высасывались и не истощались чрезмерным обложением налогами. Право владеть частной собственностью проистекает от природы, а не от человека; и государство обладает лишь правом упорядочивать пользование ею в интересах общего блага, но отнюдь не отменять её совершенно. Государство, следовательно, поступает несправедливо и жестоко, если в виде налога оно берет с собственников больше надлежащего.

3. Профессиональные союзы

Хозяева и рабочие могут сделать не мало и сами в обсуждаемых нами вопросах при помощи тех учреждений и обществ, которые стремятся оказывать надлежащую помощь нуждающимся и ставят в более близкие отношения оба сословия. Из числа таковых могут быть упомянуты: общества взаимной помощи, различные учреждения, возникающее по почину частных лиц для страхования рабочих, их вдов и сирот на случаи неожиданного бедствия, болезни или смерти, и так называемые попечительства или учреждения пекущиеся о мальчиках и девочках, о молодых людях или о пожилых.

Наиболее важными являются союзы рабочих, ибо они, в сущности, заключают в себе всё остальное. История свидетельствует, что замечательных результатов достигали ремесленные цехи прежних веков. Они были не только источниками многих преимуществ для рабочих, но, даже, в значительной мере, средством усовершенствования самих ремёсел, как то можно заметить по имеющимся многочисленным памятникам. Этого рода союзы должны быть приспособлены к требованиям времени, в котором мы живём, к возможностям лучшего образования, к иным обычаям, к более многочисленным потребностям повседневной жизни. Отрадно отметить, что и настоящее время уже существует не мало союзов этого рода, в которых участвуют или одни рабочие или рабочие и хозяева вместе; тем не менее, их слишком мало; является в высшей степени желательным, чтобы они умножились и усиливали свою деятельность. Мы уже не раз говорили о них, но полезно будет здесь объяснить. насколько они нужны, показать, что они имеют полное право на существование, и войти в некоторые подробности относительно их организации и деятельности.

Сознание своей слабости побуждает человека искать поддержки вне самого себя. Мы читаем на страницах св. Писания: «Двоим лучше нежели одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их; ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который бы поднял его» (Эккл. 4,9‒10). И затем: «Брат, вспомогуществуемый братом своим, подобен крепкому городу» (Притчи 18. 19). Именно иго естественное побуждение объединяет людей в гражданское общество, и оно же побуждает их устраивать союзы в среде граждан, союзы, которые, правда, не могут называться «обществами» в полном смысле слова, но всё же являются до некоторой степени таковыми.

Эти несовершенные общества и общество, составляющее государство, во многом отличаются друг от друга, ибо различны их непосредственные задания. Гражданское общество, или государство, существует ради общего блага и потому имеет дело с интересами всех вообще, в надлежащем месте в надлежащей мере также с интересами отдельных личностей. «Оно называется общим», потому что в нём «люди сообща составляют одно общее дело (республика, государство)» (св. Фома, Контра импугнантес Деи культум, парагр. 2). Между тем общества, которые образуются внутри государства, называются частными, ибо их непосредственная цель состоит в частной выгоде лиц, участвующих в них. «Частное общество есть общество, образующееся с целью ведения какого-либо частного дела, когда, например, двое иди трое вступают в товарищество, желая сообща вести торговлю» (Там же). Частные общества, следовательно, как таковые, не должны подвергаться безусловному запрещению со стороны государства, в состав которого они входят. Ибо вступать в общества такого рода есть природное право человека, а государство должно защищать природные права и не нарушать их; запрещая устраивать союзы, оно поставило бы себя в противоречие с основным началом собственного существования; ибо и эти несовершенные общества и общество-государство существуют в силу одного и того же принципа, именно в силу природного стремления человека жить в обществе других людей.

Бывают, без сомнения, случаи когда закон должен вмешаться, дабы не допустить союза; когда, например, люди соединяются для целей очевидно дурных, несправедливых или опасных для государства. В таких случаях общественная власть может по праву воспрепятствовать образованию союзов или распустить их, если они уже существовали. Но при этом должны быть приняты все меры предосторожности к тому, чтобы не были нарушены права частных лиц или не были введены несправедливые постановления под предлогом общественной пользы. Ибо законы обязательны лишь тогда, когда они согласуются со справедливостью и потому с вечным законом. (св. Фома, Прима секунде, вопр. 13, ст. 3).

Здесь мы упомянем о тех братствах, обществах и монашеских орденах, которые возникали благодаря церковной власти и благочестию христианского люда. О том, как много они сделали для человеческого рода, свидетельствуют летописи веков до нашего времени включительно. Уже в силу одних соображений разума нельзя оспаривать, что союзы эти, как безупречные по своим целям, коренятся в законе природы. В религиозном отношении они по праву требуют для себя ответственности лишь пред одною Церковью. Правители государства в этом отношении не имеют никакой власти над ними и не должны позволять себе никакого вмешательства в заведывание их делами; напротив того, обязанность государства уважать их, покровительствовать им и, в случае необходимости, защищать их. Но, как известно, в отношения их правительства держатся иного образа действий, особенно в наше время. Во многих случаях государство позволило себе насильственные действия и разного рода обиды в отношении этих обществ; оно подчиняло их ведению гражданского закона, нарушало их права юридической личности и лишало их принадлежащей им собственности, принадлежащей тоже Церкви, членам этих союзов, учредителям и жертвователям, имевшим в виду определенные цели, наконец, тем людям, в пользу которых эти общества были основаны. Потому мы не можем не выразить сожаления об ограблении их, как о несправедливости и о поступках, долженствующих вести к тяжелым последствиям; и мы имеем тем более основание выразить свое сожаление, что закон, провозглашая свободу союзов, преследует всеми способами мирные и полезные католические общества, предоставляя в то же время полную слободу людям, которых деятельность вредна для религии и опасна для государства.

Союзы разного рода и особенно союзы рабочих ныне гораздо более многочисленны, чем прежде. В отношении всего множества их нам нет теперь надобности входить в подробности, касающиеся их происхождения, их целей и тех средств, которыми они пользуются. Однако есть не маю указаний на то, что многие из этих обществ направляемы невидимыми вожаками, которые осуществляют в них начала противные христианству и общественному благу; они стремятся захватить в свои руки всё поле трудовой деятельности и вынуждают рабочих или присоединиться к ним или голодать. При таких обстоятельствах рабочие-христиане поставлены в необходимость или присоединиться к учреждению, в котором может подвергаться опасности их религиозная жизнь, или основать свои собственные союзы, — соединить свои силы и мужественно свергнуть иго несправедливого и невыносимого угнетения. Всякий, кто не желает подвергать крайней опасности наивысшее благо человека, конечно, даст предпочтение второму решению.

Заслуживают всяческой похвалы те католики, а таких не мало, которые, понимая требования времени, изыскивают безупречные способы и установления, чтобы улучшить положение пролетариев. Принимая к сердцу интересы рабочих, они стремятся поставить в лучшие условия рабочих и их семьи, вносить дух справедливости во взаимные отношения между хозяином и рабочими и удерживать перед глазами обоих классов веления долга и заповеди Евангелия, которое, внушая самоограничение, удерживает людей в пределах умеренности и устанавливает гармонию между расходящимися интересами отдельных лиц и классами, составляющими государство. Имея в виду такие цели, выдающиеся люди сходится вместе для обсуждения и выработки единства соответствующей деятельности и приложения к делу своих благих предначертаний. Другие стремятся объединять рабочих разных категорий в союзы, помогать им своим советом и своими средствами и отыскивать для них возможность честного и вознаграждающего труда. Епископы, со своей стороны, оказывают делу всякое благорасположение и поддержку; и многие члены духовенства, как белого, тая и чёрного, одобряемые и поддерживаемые ими, прилежно трудится над духовным и умственным развитием рабочих принадлежащих к католическим союзам. Нет недостатка в католиках, которые, обладая крупным состоянием, делят, так сказать, свою судьбу с людьми, живущими работою своих рук, и тратят огромные деньги на устройство и распространение обществ вспомосуществования и страхования, благодаря которым рабочий человек без особого усилия может достигнуть своим трудом не только много преимуществ в настоящем, но также уверенность в подобающей поддержке в будущем. Как благодетельна для всего общества эта многосторонняя я ревностная деятельность, об этом мы не будем говорить, ибо это слишком хорошо известно. Мы видим в этой деятельности основание для самых радостных надежд на будущее, лишь бы указанные союзы продолжали расти и распространяться, имея во главе добрых и мудрых людей. Пусть государство имеет попечение об этих обществах граждан, соединяющихся вместе в силу своего права; но пусть оно не вмешивается в их внутренние дела и не касается их организации; ибо всё движется и живёт душою, внутри находящейся, и может быть убито воздействием посторонней силы.

Чтобы какой-нибудь союз мог сохранять единство мысли и действия, необходимо, чтобы его организация и управление были тверды и мудры. И все общества этого рода, имея право на существование, имеют также право принимать ту организацию и те правила, которые могут всего более содействовать достижению их целей. Мы не считаем возможным определять подробности их строения: подробности эти должны вырабатываться в зависимости от народного характера, от уроков опыта, от природы и цели самого предприятия, от значения различных промыслов и занятий от других обстоятельств и условий времени, которые все должны быть тщательно взвешены организаторами этих союзов.

Вообще говоря, основным и неизменным законом рабочих союзов должна быть такая организация и такое управление, которые бы обеспечивали им наиболее успешное и незамедлительное достижение поставленной цели; цель же в том, чтобы каждый рабочий мог, благодаря деятельности союза, повысить уровень своего физического, духовного и экономического благосостояния. Ясно, что эти союзы должны с особенною рачительностью наблюдать за благочестием и нравственностью, духом которых должна быть проникнута вся их внутренняя дисциплина; иначе они целиком утратят свой особый характер и сделаются немногим лучше тех обществ, которые вовсе не принимают в соображение религию. Будет ли выгодой для рабочего, если он станет приобретать при помощи какого-либо общества то, что полезно для его тела, и в то же время подвергать опасности свою душу из-за недостатка духовной пищи? «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» (Матф. 16, 26). Вот какой чертой и признаком отличаются, по учению нашего Господа, христиане от язычников: «Всего этого ищут язычники… Ищите прежде всего Царствия Божий и правды Его, и это всё приложится вам» (Матф. 6, 32‒33). Итак, пусть наши союзы, прежде всего и, но преимуществу, обращаются к Богу; пусть религиозное наставление внутри их занимает первое место, пусть каждый из членов союза заботливо обучается тому, что составляет его обязанности к Богу, чему он верит, на что надеется и что ведёт его к вечному спасению. Пусть каждый рабочий с особенным вниманием предостерегается от ошибочных мнений и ложных учений и укрепляется в противодействии им. Пусть рабочие побуждаются и приучаются к богослужению, к ревностному отправлению религиозных обязанностей и между прочим к чествованию воскресных и праздничных дней. Пусть они научаются почтению и любви к святой Церкви, нашей общей матери, и через это научаются повиноваться её наставлениям и соблюдать её таинства, которые суть средство, преподанное Богом для достижения прошения грехов и освящения жизни.

Признав основой рабочих союзов религию, мы определим теперь, каковы должны быть отношения их членов друг к другу, чтобы они могли жить вместе в согласии и вести свои дела успешно и счастливо. Должности и обязанности в союзе следует распределять, имея в виду благо всего союза, и притом так, чтобы разница степеней и положений никоим образом не препятствовала единодушию и благорасположению. Должностных лиц следует назначать с осторожностью и разбором, и обязанности каждого из них надо заботливо определять, чтобы никому из членов не было обиды. Общие суммы следует распределять с полным беспристрастием так, чтобы каждый член получал вспомоществование в соответствии с его нуждами. Подобает тщательно согласовать права и обязанности хозяев с правами и обязанностями рабочих. На тот случай, если бы хозяин или рабочий стал считать себя в чём-либо обиженным, желательно было бы иметь особый комитет, составленный из честных и способных членов союза, который решал бы дело по правилам союза. Среди прочих целей, союзы должны также стремиться к устройству непрерывного доставления работы в течение всего года и к образованию фонда, из которого члены могли бы получать пособие не только в совсем исключительных случаях, но также в болезни, в старости или несчастии.

Такого рода правила и постановления, встречая всюду добровольное повиновение, будут в достаточной мере обеспечивать благосостояние бедного люда. Эти католические союзы взаимопомощи, конечно, будут не мало содействовать и благосостоянию государства. Люди не опрометчиво судят о будущем, но прошедшему. Одно поколение сменяется другим, но события одного века бывают удивительно похожи на события другого, ибо все они управляются провидением Бога, руководящего течением истории согласно тем намерениям, которые Он имел при создании человека. Мы слышим, как упрёк, бросаемый христианам первых веков, что большая часть их жила случайными вспомоществованиями или скудно оплачиваемым трудом. Однако, люди эти, лишённые богатств и влияния, приобретали, в конце концов, благосклонность богатых и расположение знатных, они выказывали себя деятельными, трудолюбивыми и кроткими, людьми правды и, главное, людьми братской любви. В виду их жизни и примера предрассудок исчезал, смолкал голос недоброжелательства, и лживые предания древнего суеверия уступали мало по малу место христианской истине.

В настоящее время вопрос о положении рабочего люда является злободневным, и ничто не представляет собою большего интереса для всех классов общества, как его разумное и справедливое разрешение. Но для христианских рабочих не трудно будет решить его, если они, устраивая союзы, станут набирать мудрых руководителей и следовать по тому пути, по которому шли с такою выгодою для себя и для общества их отцы ранее их. Правда, сильны предрассудки и сильна любовь к деньгам, но если сознание истины и справедливости не уничтожено испорченностью сердца, то сограждане этих рабочих наверное проникнуться добрыми чувствами к людям трудолюбивым и скромным, несомненно предпочитающим честность выгоде и святость долга всем другим соображениям.

Ещё одно великое преимущество оказалось бы следствием того положения вещей, которое мы изображаем: явилось бы более надежды и возможности оказать воздействие на образ мыслей тех рабочих, которые или совсем порвали со своею верою, или живут в разладе с её предписаниями. Люди эти в большинстве случаев чувствуют, что их обманывали пустыми обещаниями и обольщали ложной внешностью. Они не могут не сознавать, что их алчные хозяева слишком часто относятся к ним в высшей степени бесчеловечно и едва ли заботятся о них более, чем сколько требуется для того, чтобы получать прибыль от их труда; если же рабочие эти принадлежат к рабочему союзу, то обыкновенно к такому, в котором, вместо мира и любви, господствует междоусобная вражда — этот постоянный спутник безысходной и лишённой веры нищеты. Сколько таких людей с разбитой душой и истощенным телом были бы рады освободиться от этого унизительного рабства! Но ложный стыд или боязнь голодовки отклоняет их от такого шага. Подобным людям католические союзы могли бы оказать неисчислимые услуги, помогая им выбраться из их затруднительного положения и предоставляя раскаявшимся общение веры и надежное покровительство.

* * *

Мы указали вам, досточтимые братья, кем и какими средствами должен быть решён этот в высшей степени трудный вопрос. Каждый да возьмётся за дело, выпадающее на его долю, немедленно и в согласии с прочими, ибо зло уже велико и из-за промедления может сделаться не поддающимся излечению. Те, кто правит государством, пусть действуют законами и государственными учреждениями. Хозяева и богатые люди пусть не забывают своих обязанностей перед другими. Пролетарии, интересы которых наиболее затрагиваются в этом деле, пусть содействуют разрешению указанного вопроса всеми законными и надлежащими средствами. А так как религия одна, как мы сказали в начале, может уничтожить зло в корне, то все должны глубоко убедиться в том, что прежде всего надо вернуться к подлинному христианству, без которого все планы и предположения людей, даже мудрейших, окажутся недействительными в непригодными.

Что касается Церкви, то с её помощи никогда не будет недостатка, и её вмешательство будет тем плодотворнее, чем меньше будет стеснена её свобода действий: пусть этого никогда не забывают люди, на которых возложена обязанность заботиться об общем благосостоянии. Каждый служитель святой Церкви должен отдавать делу все силы своего ума и воли; под вашим руководством и следуя вашему примеру, досточтимые братья, пусть священники неустанно преподают людям всех сословий евангельские учения о христианской жизни; они должны всеми подобающими им средствами стремиться к благу народа и, главным образом, ревниво оберегать в своих сердцах и пробуждать в сердцах всех других людей любовь, эту владычицу и царицу добродетелей, ибо успеха в этом деле, которого мы так горячо желаем, следует ожидать, главным образом, от обильной любви, той истинной христианской любви, в которой сосредоточен весь евангельский закон, которая всегда готова на жертвы ради других в служит наилучшим противоядием против мирской гордости и неумеренного себялюбия, той любви, коей свойства и богоподобные черты описаны святым Апостолом Павлом в таких словах: «Любовь долготерпит, милосердствует…, не ищет своего…. всё покрывает…. всё переносит» (I Кор. 18, 4‒7).

Всем вам, досточтимые братья, вашему духовенству и народу, как залог Божиих щедрот и свидетельство Нашего благорасположения, от всего сердца Мы шлём во имя Господа апостольское благословение.

Дано у св. Петра в Риме, мая пятнадцатого дня, 1891 года. Нашего первосвященнического служения в год четырнадцатый.

Публикация по изданию: Rerum novarum. // Папские послания Льва XIII, Пия XI и Пия XII о положении трудящихся. Рим. 1942. (на русск. языке). Также рапространен перевод, опубликованный в 1991 г. В. И. Рабиновичем.