Еще одна разрушенная традиция
Уничтожение Глаголитского обряда
В конце пятидесятых годов XX века Адриатическое побережье Хорватии лежало еще за пределами основных потоков западных туристов. Но внутренним устройством приходская церковь на острове в северной Адриатике мало чем отличалось от любой другой, какую можно найти в Средиземноморье. Путешественник, зашедший на воскресную мессу, не заметил бы ничего непривычного в том, как выглядят священник и алтарь. Но каково же было бы его удивление, когда он обнаружил бы, что священник поет не по-латински - хотя мелодия григорианского напева вполне позволила бы положить на нее обычные "Dominus vobiscum" и "sursum corda". В этот миг гость осознал бы поразительный факт: несомненно, в церкви служится месса Римского обряда в чистейшей тридентской форме, но без единого латинского слова!
Богослужебным языком этой мессы был церковнославянский, а тексты - ничто иное, как подлинный чин мессы на церковнославянском языке. Как же мола Римская Церковь, столь тщательно берегшая латынь в качестве единственного своего литургического языка, допустить подобное исключение?
В точности неизвестно, как славянская литургия пришла к хорватам. Согласно наиболее распространенному мнению, в IX веке святые Кирилл и Мефодий, откликнувшись на просьбу князя Великой Моравии Ратислава, отправились туда, чтобы окончательно христианизировать местное население. Они перевели на славянский язык наиболее важные части Библии, а также богослужебные книги. Для этого св. Кирилл изобрел новый алфавит - глаголицу. Область их миссионерских трудов принадлежала к Патриархату Запада, так что требовалось папское разрешение. Его дал Папа Адриан II, рукоположивший Мефодия во епископа. Миссия принесла плоды, несмотря на противодействие немецкого духовенства из Зальцбурга, пытавшегося установить над этими землями свою прямую юрисдикцию. В результате канонический статус миссии менялся: некоторые Папы, как Иоанн VIII, ее поддерживали, а некоторые, как Стефан VI, запрещали. Вскоре после этого в Моравию вторглись кочевники-венгры, уничтожили государство и расселились на его территории. Миссионеры, наследники свв. Кирилла и Мефодия, рассеялись по остальному славянскому миру, главным местом их деятельности стали Болгария и Киевская Русь. На юге славянскую литургию отчасти приняли хорваты. Но в отличие от Востока, где в употребление вошел восточный (Греческий) обряд и новый алфавит - кириллица, хорваты сохранили Римский обряд и старую азбуку, глаголицу.
Интересно, что первые церковные документы, упоминающие славянскую литургию в Хорватии, ее осуждают. Синоды, проходившие в 925 и 928 годах, запретили богослужение на славянском языке. Часть хорватского духовенства открыто восстала против запрета, но церковные власти были непреклонны. Выживание славянской литургии можно приписать пассивному сопротивлению. На него церковные власти после того, как была обеспечена юрисдикция Рима над всей Хорватией и стихли нестроения Великой Схизмы 1054 года, стали реагировать с некоторой долей терпимости. "Латинские" епископы уважали уже устоявшуюся к тому времени традицию и рукополагали "славянских" священников. Наконец, в 1248 году Папа Иннокентий IV уполномочил епископа Сеньского самому служить "in littera slava", "cum illis efficiaris conformis, et in litterae consuetudinem, in qua consistis episcopus", то есть чтобы подтвердить традиционное использование славянского богослужения в его диоцезе. Полномочие это официально санкционировало уже имевшее место сосуществование славянского и латыни. Здесь не было опасности ереси или схизмы. Обе группы верных также мирно взаимодействовали друг с другом, различаясь лишь богослужебным языком, а не обрядом, духовностью или верой. Иногда священников, служивших по-славянски - в народе их называли "глаголитами" - назначали в соседние латинские диоцезы, по большей части - ко всеобщему удовлетворению. Епископы славянских диоцезов у себя в кафедральных соборах продолжали служить по-латински; немалая часть подчиненного им духовенства знала также и латынь. Даже после данного Апостольским Престолом разрешения трудности с Римом время от времени возникали, но они не мешали большинству "глаголитов" быть верными сынами Преемника Петра.
Основной областью распространения славянского богослужения была северная часть побережья Адриатики с островами и областью Истрия. Могучим его оплотом была череда бенедиктинских монастырей, где церковнославянский язык использовался как в мессе, так и в литургии часов. Когда орден бенедиктинцев пришел в упадок, его роль в деле поддержки глаголитского богослужения приняли на себя терциарии-францисканцы. Протестантские проповедники имели в Хорватии мало успеха, хотя для их целей в немецком городе Урахе был установлен весьма производительный по тем временам печатный пресс с хорвато-глаголитским набором литер, из-под которого вышло немало публикаций, в том числе - полный Новый Завет. Соблазн народного наречия не имел для хорватов большого значения, поскольку у них уже был свой собственный литургический язык.
Это положение вещей сохранялось вплоть до II Ватиканского Собора и литургической реформы, заменившей и латынь, и церковнославянский современным хорватским.
Для славянского богослужения требовались, разумеется, соответствующие литургические книги. До наших дней дошли многочисленные фрагменты весьма старинных текстов. Древнейший полностью сохранившийся миссал датируется XIV столетием. Самая старая из известных нам печатных хорватских книг - 1483 года издания - это, опять же, глаголитский миссал, прекрасный образец юного в ту пору искусства книгопечатания. Старые переводы Библии, вышедшие из под пера Кирилла и Мефодия, славны своей красотой и основательностью. В последующие века некоторые тексты переводились с Вульгаты. По счастью, анонимные переводчики служили образцом самоотверженного следования оригиналу и существовавшей традиции. Однако за столетия изоляции, под влиянием разговорного языка, богослужебный церковнославянский в Хорватии подвергся определенным изменениям, преимущественно фонетического характера. (То же самое произошло и в России, поэтому можно говорить о хорватском церковнославянском, русском церковнославянском и так далее). Хотя по существу церковнославянский язык отличался от разговорного хорватского, они были друг к другу ближе, чем, скажем, латынь и итальянский.
Этот исторический очерк по необходимости краток и неполон. Автор этих строк, приверженец традиционной Римской литургии, происходит из латинской части Хорватии и хорошо понимает, сколь прекрасны плоды культуры и цивилизации, в основе которых лежит латынь. Но едва ли можно оставаться равнодушным к этому наследию, вызревшему на рубеже византийского Востока и римского Запада и, несомненно, внесшему свой вклад в спасение многих душ.
Латынь и церковнославянский были, в некотором смысле, одновременно конкурентами и союзниками. Эти отношения между ними в последний раз были продемонстрированы в 1960-х, когда оба языка были практически исключены из богослужения. И если традиционная латинская литургия была в конце концов спасена от полной гибели, с ее младшей сестрой-"славянкой" вышло, увы, иначе.
Литургическая жизнь "глаголитов" была богата и разнообразна. На воскресной мессе в деревенской церкви проприй обычно пелся хором, а прихожане произносили ответы ординария. Некоторые канонические часы, например вечерня, читались с народом, псалмы пели все присутствующие. Такова же была цель европейского литургического движения XIX века - а у глаголитов это было в обычае с незапамятных времен. Этнографы и фольклористы 50-х и 60-х в своих записях сохранили для нас кое-какие старые мелодии. Многие из них никогда не записывались нотами и исполнялись лишь по памяти. Человеку, привыкшему к европейской церковной музыке, они могут показаться простоватыми, но строгие глаголитские напевы - свидетельство глубокого единства мелодии и текста. Григорианский хорал послужил их музыкальной основой лишь отчасти, другой их компонент - традиция местной народной песни, нередко кажущейся непривычной даже соседям-хорватам. Едва ли не в каждой деревне были свои собственные вариации.
По всему этому можно видеть, какой огромный ущерб нанесла послесоборная реформа культуре одного даже этого региона. На официальном уровне литургическую реформу славили (и славят до сих пор) как "воплощение тысячелетних усилий наших глаголитов". И верно, - благодаря глаголитской традиции, литургическая реформа в Хорватии началась не столь решительно и радикально, как в других местах. Сначала прихожане стали просто читать или петь ответы ординария на разговорном языке. Но западные беды не обошли Хорватию стороной. В церквах, где некогда верные соединяли свои голоса с пением хора - "Gloria Patri" - теперь слышится что-нибудь вроде "Glory, glory, alleluia".
Церковнославянский не был вселенским языком богослужения, как латынь (на Востоке ситуация другая). Но и латынь, и церковнославянский были священными языками, заповедными - оставленными для торжественной молитвы и хвалы, защищенными от произвольных манипуляций. Одна из проблем современной литургии в том, что разговорным наречиям не позволяют развиться в священные языки (возможно, намеренно). Литургический язык, после долгих лет использования, становится почти что таинством и заслуживает соответствующего почтения и благочестивой заботы о нем. Сам факт того, что столь многие поколения святых молились на этом языке, превращает его в своего рода реликвию. Проводник, позволяющий отыскать безопасный путь в деле совершенствования литургического языка, это традиция. Благодаря ей литургический язык становится духовной родиной христианина.