На главную

Ольга Лехтонен

Жанна д’Арк

Пьеса в двух действиях

 

[ Действие первое ]

Действие второе

Картина первая

Харчевня. Народ бурно отмечает коронацию Карла. Слышны тосты, смех, какие-то песни. За столом сидит Жан. Вид у него довольно мрачный. Он задумчиво пьет что-то из кружки. Входят счастливые Бертран и капитан Ла Гир. Подсаживаются к Жану.

Ла Гир: (вглубь) Эй, хозяин! Принеси нам самого лучшего вина, какое только найдешь в своем погребе! (внимательно глядит на Жана) Чего-то ты, брат, не слишком-то радуешься новому королю!..

Бертран: Да, что это с тобой вдруг? Это в самый торжественный момент!

Жан: (устало махнув рукой) Да, это все глупости. Мысли не дают мне покоя, вот и все. (пытаясь отшутиться, весело и зло) Ну, задумался человек! Привычка у меня вредная - думать! (выпивает содержимое кружки)

Ла Гир: Э, нет, брат! Так дело не пойдет. Думать - это, конечно, вредная привычка. Но еще куда более опасное занятие сидеть в одиночестве и молча хлебать вино. Для того и существуют друзья, чтобы разгонять мрачные мысли и поднимать боевой дух!..

Жан: Мой боевой дух в полном порядке…

Бертран: (смеется) О, да у нашего рыцаря появились сердечные проблемы! Вот так-то! Нас охмурила какая-то красотка!

Жан: (еще более мрачно) Еще одна подобная шуточка, Берти, и я тресну табуретом по твоей глупой башке.

Ла Гир: (положив руку на плечо Жана, вполголоса) Жанна, да?

Жан, услышав имя, вздрагивает, опускает голову.

Ла Гир: (Бертрану) Слушай, сходи-ка за вином - болван-хозяин, похоже, про нас забыл. Да, и захвати что-нибудь съедобное.

Бертран уходит.

Жан: (не поднимая головы, глухо) Я люблю ее, Ла Гир. Я не знаю, что мне делать. Я скоро просто с ума сойду!

Ла Гир: Ну, это скоро пройдет. Ты же знаешь, Жанну невозможно не любить. Она же просто ангел!

Жан: (с болью) Нет! Ла Гир, это другое. Я люблю ее, как любят воздух, как любят родину. Я был бы счастлив всю жизнь быть ее невидимой тенью.

Ла Гир: Жениться бы тебе, брат, и выкинуть из головы все эти глупости!

Жан: Да пойми ты, она для меня не просто любимая женщина, с которой хочется спать в одной постели. Я никогда и не подумал бы о том, чтобы я и Жанна… Нет! Это совсем другое! Я хотел бы быть панцирем, защищающим ее тело от стрел и копий, я хотел бы молиться с ней в одном храме до конца жизни. Я - страшно даже сказать! - ревную ее к Богу, которому она себя посвятила, ревную к Франции, за которую болит ее душа. Я так боюсь за нее, Ла Гир! О-о, до рвоты боюсь, до помрачения рассудка.

Ла Гир: (мрачнея) О, в этом мы с тобой сходимся. Уж слишком она выделяется на общем фоне…

Жан: Все вокруг приспосабливаются, взрослеют, разочаровываются, ищут места потеплее, помягче, а Жанна… Она вся как на ладони - радость, горечь, молитва - все можно увидеть на лице. И я уверен, она никогда не станет искать что-либо для себя. И поэтому схожу с ума. Если с ней что-то случится, я этого не переживу.

Ла Гир: Ну, успокойся и не мучайся попусту. Будущего ты все равно не знаешь, а сейчас Жанну любят все - от побирушек до герцогов. И я клянусь тебе: пока я жив, я не допущу ничего, что могло бы повредить Орлеанской Деве. Это говорит тебе капитан Ла Гир, а капитан Ла Гир никогда не бросает слов на ветер. (подвигается поближе к Жану) А у тебя, друг мой, есть только два выхода: либо научиться жить со всем этим, либо попытаться что-то изменить. Поговори с Жанной. Пади в ноги королю. Хоть что-нибудь сделай! Тогда не будешь так терзаться. Будет хоть какой-то результат.

Жан: (встряхнувшись) А ты прав, Ла Гир!

Возвращается Бертран с бутылками вина, кружками и корзиной с едой.

Бертран: Ну, все выяснили, заговорщики? А меня тут оруженосец обескуражил - видел, говорит, кого-то из наших, так героиня наша чего-то захандрила. Носу не показывает из своих апартаментов, не ест, не пьет. Жан, нужно бы пойти к ней, что ли?

Жан: Вы подкрепитесь для начала. А я пойду. (к Ла Гиру)

Наверное, это судьба!

Ла Гир: С Богом, Жан. Мы скоро будем.

Жан уходит. Гаснет свет.

Комната с богатой обстановкой. Горят свечи у распятия. За столом - Жанна.

Жанна: (осеняя себя крестным знамением) Во имя Отца, и Сына и Святого Духа... Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum, adveniat regnum Tuum, fiat voluntas Tua... (закрывает лицо руками, плачет) Нет, не могу. О Господи Иисусе... (вытирает слезы) Не могу...

Входит Жан. Встревоженный, бросается к ней.

Жан: Жанна, что случилось?

Жанна: (с горестной улыбкой) Орлеанская Дева в который раз поняла, что она - просто слабенькая девочка.

Жан: (садится рядом) Ну, и отчего такая хандра у нашей маленькой святой?

Жанна: Ох, Жан, перестань. Мне на самом деле не до шуток.

Жан: Это меня и удивляет. Ведь тебя любит вся Франция! Дофин стал королем Франции, долина Луары освобождена, Орлеан готов на тебя молиться. (берет ее за плечи, смотрит ей в глаза) Жанна, ты же сотворила настоящее чудо! Люди впервые за сотню лет чувствуют радость, они снова умеют надеяться!

Жанна: (устало) Я не умею творить чудеса. Я просто старалась слушать Голос. Остальное - вовсе не моя заслуга.

Жан: Ох, не говори глупостей. Я видел все своими глазами, с самого начала, и ничто не убедит меня, что наша победа от тебя не зависела. Да посмотри же вокруг - что было здесь год назад и что творится сейчас!

Жанна: Если бы ты знал, как меня угнетает вся эта суета! Вокруг постоянно крутятся люди, заглядывают мне в глаза, говорят какие-то слова. А я уже не знаю, когда они искренни, а когда просто льстят. Я даже среди своих не чувствую себя в своей тарелке. Я ничего не понимаю. А больше всего меня убивает это безделье! После коронации, в Реймсе, я попросила короля отпустить меня домой, но он мне не позволил. И вот я сижу без дела, не зная зачем. А между тем мы давно должны быть в Париже! Я пыталась убедить в этом короля, но он почему-то медлит. А вчера, например, зачем-то пожаловал мне дворянство!

Жан: И что в этом плохого, Жанна?

Жанна: (горячо, горько) Да пойми же ты - я очень благодарна его величеству за его доброту! Но зачем мне дворянство? Мне нужно, чтобы во Франции не осталось ни одного англичанина! Я должна освободить Париж!

Жан: (полушутя) Остынь, отдохни. Ты и так немало сделала. Наши позиции на Луаре крепки как никогда, Франция имеет полновластного короля, помазанного на царство по всем правилам. Поживи спокойно, хоть немного!

Жанна: Жан, я ненавижу войну. Каждую ночь мне снятся эти несчастные мальчики, которые остались у Ля Турели. Каждую ночь я слышу, как английские солдатики кричат: "Мама!" и умирают в огне, тонут в грязной воде крепостного рва. А слово "мама" на всех языках звучит одинаково. И всем людям страшно умирать. Они кричат, а я просыпаюсь в холодном поту и молюсь. Иногда я просто задыхаюсь от боли... (снова плачет. Потом продолжает говорить) Они сопротивляются, не хотят уходить с миром. Они называют меня ведьмой и еще надеются, что одолеют нас. Я бы хотела решить дело мирно, но англичане не хотят. Поэтому я должна воевать. (сквозь слезы) А я не могу больше слышать этот крик, видеть эту кровь и месиво из мертвецов. Я больше не могу, не могу!.. (плачет).

Жан вдруг опускается перед ней на колени, вытирает ее слезы, берет ее за руки

Жан: Жаннета, милая, послушай меня. Я многое повидал на войне. Когда-то, после своего первого боя, я переживал примерно то же самое, что ты сейчас. Но мне проще - я мужчина, солдат и я не имею права распускаться. Да, у войны страшное лицо. Смерть всегда чудовищна. Но радость и надежда, которую ты принесла, во много раз превосходят любую смерть. Еще год назад я не знал, зачем я встаю по утрам. Жанна, ты пришла, и все изменилось. Поверь словам старого циника. До победы под Орлеаном я сомневался в тебе. Но после того, что случилось в Ла Турели, во мне что-то перевернулось. Я узнал цену сказанному слову, когда ты исполнила все, что обещала. Я узнал, что такое ужас, когда увидел, как ты падаешь, обливаясь кровью. Я поверил в чудеса, когда твое знамя взвилось над взятой крепостью, и весь Орлеан вышел нам навстречу. Жанна, милая, я научился любить Бога! Раньше я только верил в Него, но, глядя на то, как ты молишься, я учусь любить Его. И я не знаю, почему Господь дал мне это счастье - видеть тебя каждый день, оберегать тебя и защищать.

Жанна: (сжимает его руки) Ох, если бы ты знал, как мне страшно! В последнее время я словно запутываюсь в какой-то паутине. Мне постоянно кажется, что за мной следит какой-то тяжелый, страшный взгляд, который оплетает меня невидимыми веревками, сжимает грудь, не давая вздохнуть. Я не знаю, почему, но у меня дурное предчувствие. Я боюсь предательства. Очень боюсь...

Жан: А что говорят Голоса?

Жанна: Они говорят, что я не должна падать духом и приготовиться к самой главной своей битве. Ох, если бы не святой Михаил, я бы, наверное, уже умерла!

Жан: (садится рядом с ней) Жаннета, милая, я увезу тебя отсюда! К черту всю эту кашу! Я давно замечаю вокруг тебя какую-то непонятную возню. И я никому не позволю сделать тебя просто разменной картой в политических играх. Давай уедем, Жанна! Нет-нет, не подумай ничего плохого. Я буду оберегать тебя, как любящий брат, как тень буду следовать за тобой. У меня есть небольшой домик на границе. Туда не доносится гром войны. Ты будешь в нем хозяйкой и царицей. Жанна, я прошу тебя, уедем! Пусть Карл сам принимает решения. В конце концов, все обещания, которые ты давала ему, ты выполнила. Теперь он - король Франции и обязан сам заботиться о ее безопасности!

Жанна: Нет, прошу тебя, не надо больше. Не рви мне сердца. Я не могу оставить поле боя. Не могу. Тебе трудно это понять, да я и объяснить-то не смогу, как следует. Одно я знаю - нельзя жертвовать наполовину. Я должна выдержать все до конца. Впереди меня ждет великая победа. Нужно просто остаться и выдержать до конца. А это для меня самое трудное... (смотрит Жану в глаза) Послушай меня, Жан. Обещай, что если со мной что-нибудь случится, ты завершишь наше дело. Франция должна быть свободной и единой. Жан, обещай мне!

Жан: Обещаю. Милая, встряхнись, умоляю. Я не узнаю тебя. Где та решительная, остроумная девочка, которая отчаянно спорила со мной в Вокулере? Не смотри в будущее - все равно там все покрыто мраком. Живи настоящим. И кто знает, может, англичане завтра отдадут нам Париж?

Жанна: (помедлив, тряхнула головой) Ух! Да, ты прав, Жан. Что-то я раскисла. (порывисто обнимает его) Спасибо тебе. Спасибо за все! Я люблю тебя, братишка.

Жан: (смеется, обнимая ее) Отлично, сестричка Жанна! Так уже гораздо лучше!

Входит Бертран и Ла Гир. Они радостно приветствуют Жанну. У Бертрана письмо. Жан берет, читает.

Жан: Это королевский приказ. Его величество приказывает нам организовать оборону Компьеня.

Жанна: Капитан Ла Гир, нужно объявить сбор. Когда мы сможем выступить?

Ла Гир: При хорошем раскладе через три-четыре дня.

Жанна: Не будем терять времени. Вы займетесь подготовкой, капитан?

Ла Гир: Конечно.

Жан, Бертран, Ла Гир уходят. Жанна остается одна. Немного помедлив, она опускается на колени перед распятием и начинает молиться. Становится темно. Ее голос постепенно заглушает звук боя. В темноте слышны крики, звон мечей. Из грохота вырывается отчаянный крик Жана из Меца.

Жан: (истошно кричит) Опустите мост, черт возьми, что же вы делаете? Дева еще за стенами! Опустите мост! Да что же это такое, Господи?!

Голоса англичан: Держите ее, держите!

Жанна: (сдавленно, отчаянно кричит) Назад! Все назад! Оставьте меня!

Голоса англичан: (торжествующе) Она наша! Ведьма наша!!!

Грохот резко обрывается.

Картина вторая

Тюремные решетки. Полумрак. На полу, на охапке соломы лежит Жанна, закованная в цепи. Рядом - глиняный кувшин для воды, какой-то поношенный плащ. Жанна без сознания. Входит Епископ Кошон (близнец Серой Тени) и Стражник, весь в черном, в перчатках и полумаске.

Стражник: Вот, поглядите сами, ваше преосвященство. Допрашивать ее невозможно - девица больна.

Епископ: И что говорит лекарь?

Стражник: Он говорит, что девица может умереть. Она сильно расшиблась, когда прыгала из башни...

Епископ: Да, да, я знаю. Ее попытка лишить себя жизни чуть не увенчалась успехом! (озабоченно) Однако, мы не можем равнодушно наблюдать, как она угасает. Необходимо ее вылечить. (стражнику) Я сейчас же пришлю своего лучшего лекаря и лично прослежу за тем, чтобы за девицей был хороший уход. Мы никак не можем позволить ей умереть без покаяния!

Жанна медленно приходит в себя, тянется к кувшину с водой, но цепи мешают ей.

Епископ: (помогает ей напиться) Вам лучше, дитя мое?

Жанна: Очень болит голова. Мне холодно. (показывает цепи на руках) И мне кажется, вот это лишнее... (укутывается в плащ)

Епископ: Мы просто вынуждены были надеть цепи - ты ведь пыталась покончить с собой. Так что это лишь для твоей безопасности.

Жанна: (горько) Я пыталась убежать, а не лишить себя жизни! По-моему, лучше довериться Богу и попытаться вырваться на свободу, чем ждать милости от англичан.

Епископ: Но ты должна пообещать, что больше эти попытки бегства не повторятся!

Жанна: Нет, такого обещания я вам не дам. Ведь каждый узник имеет право мечтать о свободе. (она закрывает глаза, ее бьет озноб)

Епископ: Не будем терять время. (стражнику) Найди для нее постель получше - ей нельзя находиться в таком холоде. И учти - все, что скажет лекарь, должно быть тщательно исполнено!

Стражник: Слушаюсь, ваше преосвященство.

Уходят.

Входит Архангел Михаил. Следом - счастливая Серая тень.

Серая тень: Вот! Именно об этом я тебя предупреждал! Застенки вашей доблестной инквизиции, вашей Церкви. Эти людишки возомнили о себе, что они замещают Бога! (смеется) Удачный план, не так ли?

Архангел: (почти не слушая Тень, смотрит на Жанну с состраданием, садится рядом с ней, гладит ее по голове) Бедняга... (к Тени) Ты считаешь, что засадив Жанну в этот ледяной мешок, ты изменишь ее веру?

Серая тень: Вот увидишь. Страх перед страданиями сделает свое дело - твоя Орлеанская Дева сознается в чем угодно, чтобы только выбраться отсюда.

Архангел: (по-прежнему сидя рядом с Жанной, глядя на нее) Как мало ты ее знаешь... (встает, подходит к Серой тени) Тысячи мучеников за веру для тебя недостаточное доказательство? Ты хочешь еще раз потерпеть поражение?

Серая тень: (садится у Жанны в ногах) Знаешь, как я себя чувствую, когда мне удается расколоть вот такой крепкий, свеженький орешек? О, ради этого стоит потерпеть сотню поражений. Какая радость в том, что стадо сереньких людишек покорно выполняет твои желания? Они сдаются без борьбы, без раздумий. Ску-у-учно!... А когда встречаешь вот такую редкость, как твоя Жаннета, - цельный, твердый характер, ясная душа, горячая вера... Становится страшно. Будто на тоненькой жердочке над пропастью. Ну, не могу же я позволить какой-то девчонке переломить эту жердочку! Не-ет, я не я буду, если не докажу тебе, что в каждом, даже самом свежем орешке есть немного плесени.

Архангел: (поднимается) Бог позволил тебе действовать, но - лишь на твою беду. Ты можешь делать все, что угодно, но ты заранее обречен. (подходит ближе к Серой тени) И помни - никакого физического насилия! Этой девушки не должны касаться никакие грязные руки!

Серая тень: (поднимаясь) Вот она - Божья любовь! Он спокойно и равнодушно отдает Своих слуг на растерзание! (ухмыляется) Бедняжка Жаннета, она так держится за свою верность Богу, а между тем Бог просто бросает ее на съедение! Смешно после этого говорить о какой-то высшей справедливости.

Архангел: Тебе этого не понять. Ты знаешь тайны земные и небесные, но ты слеп, как новорожденный крот, когда дело касается любви. И тебе не понять, почему истина оказывается дороже жизни. И даже в этом ты уже проиграл неграмотной 18-летней крестьяночке. УЖЕ ПРОИГРАЛ...

Архангел исчезает. Приходит стражник, неся какой-то матрас, еще одно одеяло и деревянный табурет. Он поднимает Жанну, снимает с нее цепь, уходит. Жанна пьет воду из кувшина, закутывается в плащ и одеяло.

Серая тень: Что, несладко Господне угощение?

Жанна: (с испугом озирается, видит Тень) Кто ты? Зачем ты здесь?

Серая тень: Кто я - неважно. Я хочу помочь тебе, чтобы ты поняла, как ты ошиблась, как заблудилась.

Жанна: Нет, я хочу знать, откуда ты и что тебе от меня нужно.

Серая тень: Ничего не нужно, я - само бескорыстие. И только я могу тебе помочь выбраться из этого кошмара. Посмотри, куда завели тебя твои Голоса! Тебе обещали большие победы, всенародную любовь, славу, и где ты? В каменном мешке, в цепях, как дикий зверь.

Жанна: Если Господь это позволяет, значит, так нужно. Не мне обсуждать Его решения.

Серая тень: Да уж, конечно! Пусть издевается над тобой, как может, а ты покорно склонишь голову и будешь терпеть! Ты думаешь, что быть безгласной овцой лучше, чем самой распоряжаться своей судьбой? Ну, разве будет всемогущий Творец обращать внимание на каких-то там людишек, которые никак не могут научиться жить в мире и плюют на все Его заповеди? Он давным-давно отвернулся от людей.

Жанна: (смотрит на Тень с гневом) Не смей так говорить о моем Отце! Если Он - всемогущий и всезнающий - не нашел другого выхода, кроме как послать на смерть Своего собственного Сына, чтобы спасти людей, то какое значение имеют мои страдания? Я рада, что могу принести Ему свою маленькую жизнь.

Серая тень: На свободе ты могла бы принести большую пользу. Очнись, детка! Кому нужно твое героическое выражение лица? Все равно этого никто не оценит. Смотри, даже Голоса тебя обманули! Доверься мне, и я вытащу тебя отсюда. Мы так обведем англичан вокруг пальца, что комар носа не подточит!

Жанна: Если Господу будет угодно дать мне свободу, то Он это сделает без твоей помощи.

Серая тень: Ну, какая же ты наивная! Ну, что тебе стоит притвориться, будто ты пошла на попятную? Это же не всерьез, а понарошку!

Жанна: Я не могу притворяться и врать, когда дело касается того, во что я верю! Это святотатство.

Серая тень: (рассердившись) Ну, тогда ты навсегда останешься в этом подземелье или сгоришь на костре. Причем исключительно по собственной глупости!

Жанна: (поднимает на него глаза) А ты думаешь, что я сильно дорожу своей жизнью? Что я буду спасать свою шкуру любыми способами? Хороша я буду, нечего сказать, если испугаюсь!

Серая тень: Ну, зачем такие красивые слова? Это будет не предательство, а военная хитрость!

Жанна: Никогда в жизни я не хитрила с Богом. И сейчас не буду.

Серая тень: (примирительно) Хорошо, хорошо. Страдай, если тебе так хочется. Но ты подумай о близких тебе людях - ты представляешь, какую боль ты приносишь им этим своим упрямством? Ты думаешь только о том, как бы тебе остаться чистенькой в этой грязи! Тебя не интересуют люди, которые на тебя надеются. А ведь стоит тебе умереть, и Франции придет конец! Решай!

Жанна: (разволновавшись, помедлив немного) Я буду молить Бога, чтобы Он всегда помогал Франции. Он не позволит пропасть тому, что с таким трудом добыто!

Серая тень: Ты все-таки удивительно глупая девочка! Ну, посуди сама. Почему церковь не признает твои Голоса? Почему тебя собираются судить как еретичку? Ты противоречишь сама себе! Либо эта церковь не от Бога, либо твои Голоса просто тебе лгут!

Жанна: (обдумывает слова, на ее лице отражается тяжелая внутренняя борьба, потом вдруг успокаивается) И церковные служители способны ошибаться. И епископ Кошон ошибается сейчас. Мне жаль его - он больше боится англичан, чем своей совести.

Серая тень: Значит, ты не признаешь, что церковь не может ошибаться?

Жанна: Я приму любое решение, которое вынесет по моему делу Папа Римский. Он единственный, кому я буду послушна во всем, чего бы мне это ни стоило.

Серая тень: (со злостью) Дура! Круглая дура! Цепляешься за какие-то глупые предрассудки! Такие, как ты, пальцем о палец не ударят, чтобы хоть как-то себе помочь! Ведешь себя, как безвольная кукла! И за что только Карл сделал тебя главнокомандующим?!

Жанна: Отойди от меня. Ты говоришь страшные, неправильные вещи. Я не хочу слушать твое богохульство. Уйди ради Бога!

Серая тень, разозлившись, разбивает кувшин и исчезает. В комнату входит стражник. Он помогает Жанне подняться, надевает на нее наручники и сажает на табурет. Входят Епископ, Белый монах, Черный монах. Зажигаются факелы.

Епископ: In nomine Patris at Filio at Spiritu Sancti.

Остальные: Амен.

Епископ: Жанна, прежде чем мы начнем разбирательство по твоему делу, ты должна дать клятву, что будешь говорить правду обо всем, о чем тебя будут спрашивать.

Жанна: Нет, я не могу. Я охотно расскажу вам обо всем, что касается моего отца и матери и того, что я делала после того, как пришла во Францию. Но об откровениях Божьих я никогда никому не говорила, кроме короля Карла, и не скажу.

Епископ: (немного помедлив) Хорошо, мы примем и эту клятву. Расскажи священному трибуналу, когда ты начала слышать Голоса?

Жанна: Мне было 13 лет, это было в моей деревне. Было около полудня, зазвонил

колокол и появился ослепительный свет со стороны нашей церкви.

Белый монах: А кто говорил с тобой?

Жанна: Архангел Михаил. Потом он привел с собой святую Екатерину и святую

Маргариту и сказал, чтобы я слушалась их во всем.

Черный монах: (с ехидной ухмылкой) И чему учили тебя святые?

Жанна: Сначала они просили меня часто ходить в церковь, молиться и быть послушной своим родителям. Но потом Голоса стали говорить мне, что я должна идти во Францию.

Черный монах: Ты во всем слушалась их советов?

Жанна: (удивленно) Конечно. А разве можно иначе?

Черный монах: (радостно) И ты радовалась, что выбор Божий пал именно на тебя?

Жанна: (удивленно) Нет, что вы! Мне было очень страшно, очень жалко родителей. Я плакала и очень просила не доверять мне такое важное дело, но Голоса были очень настойчивы. А раз такова воля Божья, значит, нужно было ее выполнить во что бы то ни стало.

Черный монах: (торжествующе) И ты сбежала из родительского дома, невзирая на боль, которую причинила своим родителям!

Жанна: (громко) Да. Это было нелегко. Но будь у меня хоть сто отцов и матерей, я все равно ушла бы!

Епископ: (взглядом одергивая Черного монаха, миролюбиво обращаясь к Жанне) Чем ты занималась, когда была в Вокулере?

Жанна: (тоже сразу остывая) Я ждала, когда мессир Робер де Бодрикур даст мне отряд, чтобы добраться до Шинона. А пока шло время, я занималась обычной женской работой, чтобы не быть в тягость людям, которые меня приютили.

Белый монах: Какое образование ты получила?

Жанна: (просто) Я не знаю ни А ни Б. Моя мать научила меня нескольким молитвам. И все.

Епископ: Кто приказал тебе хранить себя в чистоте?

Жанна: Я сама так решила. В тот же день, когда впервые услышала Голоса.

Белый монах: А почему ты так решила?

Жанна: Чтобы послужить Богу так, как нужно, я должна быть свободна от мирской суеты и от любого тяжкого греха.

Черный монах: Какое знамение ты показала Карлу, что он тебе сразу поверил?

Жанна: Я не могу ответить вам.

Епископ: (одергивая взглядом Черного монаха) Хорошо. А как выглядит, по-твоему, Архангел Михаил?

Жанна: (с трудом подбирая слова) Ну, нимба, как на иконах, я не видела… Не знаю, как он был одет.

Черный монах: (со смешком) Значит, он был голый?

Жанна: (улыбаясь) Вы что, думаете, что нашему Господу не во что одеть своих ангелов?

Епископ: А на каком языке говорили святые? На английском или на французском?

Жанна: (удивленно улыбаясь) Зачем же им говорить на английском? Они же не англичане!

Черный монах: Почему ты надела мужской костюм? Так сказали тебе Голоса?

Жанна: Да. Они сказали, что, находясь постоянно в мужском обществе, лучше поменьше напоминать окружающим, что я девушка. С тех пор я ношу мужской костюм из соображений скромности.

Епископ: Хочешь ли ты сейчас одеться в женское платье?

Жанна: Да, если вы отпустите меня домой. Но сейчас я довольна своей одеждой.

Епископ: Ты знаешь, что все сказанное тобой, может быть использовано против тебя?

Жанна: Если бы я боялась этого, я бы не сказала ни слова. Я всегда поступала согласно велению своей совести и искала только волю Божью. Мне нечего бояться.

Черный монах: Это сказали тебе твои Голоса?

Жанна: Так говорит мне мое сердце.

Черный монах: (кричит) Любой еретик уверен в том, что исполняет волю Божью!

Жанна: (оглядев участников процесса) Конечно, я не надеялась найти праведный суд у англичан, но вы, мессиры! Вы же французы!

Епископ: Дело в том, Жанна, что церковь выше всяких политических границ.

Жанна: (с пылом) Если бы это было так, вы бы не дрожали от страха перед англичанами и отпустили бы меня домой! (громче) Мессиры, очнитесь! Тот, кто несправедливо судит, сам будет осужден!

Епископ: (в ярости) Замолчи! Не смей указывать мне, как поступать!

Жанна: Закон Божий нельзя перекраивать под каждого, кто грозит тебе расправой! Когда я пришла к Карлу, церковный совет Франции одобрил мои действия и дал мне свое благословение. А вы пытаетесь поймать меня на слове, чтобы потом осудить на смерть!

Епископ: (с еще большим гневом) Я - епископ Компьеня и сам принимаю решения на территории своей епархии!

Жанна: (устало) Воля ваша. Только Господа все равно невозможно обмануть.

Жанна замолкает, понимая, что разговор бесполезен. Епископ и Черный монах начинают изучать материалы допроса и что-то обсуждать между собой. Звучит песня.

Картина третья

Комната короля Карла. Король мечется из угла в угол.

Карл: Господи, почему же нет никаких известий?… Почему Филипп не отвечает?..

Входит Ля Тремуйль

Ля Тремуйль: Ваше величество…

Карл: (смотрит на Ля Тремуйля) Что случилось?

Ля Тремуйль: Ваше величество, я прошу вас - будьте мужественны. Филипп Бургундский продал Орлеанскую Деву английскому регенту за 10 тысяч ливров. Сейчас она, кажется, в Руане.

Карл: Почему?! Почему это случилось? Ля Тремуйль, вы как всегда плетете интриги за моей спиной! Это вы, вы втянули меня в эти дурацкие переговоры о сдаче Парижа, из-за которых Жанна попала в плен. Сколько раз я уже пожалел о том, что тогда послушал вас! Я сердцем чувствую, что в этой позорной торговле опять без вас не обошлось!

Ля Тремуйль: (уклончиво) Все произошло так, как должно было произойти, ваше величество. Все складывается к нашему благу.

Карл: (в ярости) Вы соображаете, что говорите, мессир? Ко благу?! Вы знаете, как теперь нас будут называть французы? Это хуже всякого предательства. Это черная неблагодарность, которую не прощают. И будь я простым ремесленником, я возненавидел бы такого короля!

Ля Тремуйль: (уклончиво) Ну, то, что будет думать народ, это не так важно. А вот лишних трат вы избежите, а Жанна, став Девой-мученицей, лишь вдохновит солдат на дальнейшую борьбу!

Карл: (оглядывает его с презрением) Откуда в вас столько цинизма, Ля Тремуйль? Как вы так можете? Что плохого сделала вам Жанна, что вы так спокойно говорите об этом ужасе? Ведь ее любой ценой засудят и сожгут, если мы не поможем ей выбраться!

Ля Тремуйль: Увы, ваше величество. Правитель не всегда вправе руководствоваться своими чувствами. Как король Франции, вы не можете спускаться с трона, чтобы впутываться в мелкие дрязги и торговаться с бунтовщиками. Пусть даже если дело касается Орлеанской Девы. Они очень рассчитывали на то, что вы проявите слабость…

Карл: Да, я действительно писал Филиппу Бургундскому о выкупе Жанны и нисколько в этом не раскаиваюсь!

Ля Тремуйль: Видимо, ваше письмо не дошло до адресата. Бог сам распорядился…

Карл: (перебивает его) Не впутывайте сюда еще и Бога! Это вы! Вы сами постарались, мессир, чтобы все случилось именно так! Я прав?

Ля Тремуйль не знает, что сказать.

Карл: Учтите, Тремуйль, если с Жанной что-нибудь случится, вы очень пожалеете, что вообще появились на свет.

Ля Тремуйль: Как вам будет угодно, ваше величество. (подходит ближе, говорит громче) Но служить Франции можно не только по повелению Божьих ангелов. Конечно, о Жанне всегда будут вспоминать с благоговейной дрожью в коленках. Но есть и другая работа, более грязная и неприглядная. И кто-то должен ее делать! Пусть мое имя не напишут золотыми буквами, не сплетут мне венков из королевских лилий, но моя работа ничуть не хуже, чем все подвиги Орлеанской Девы. Да! Я действительно перехватил вашего гонца к герцогу Бургундскому. Так было нужно, чтобы сохранить ваш престиж, ваше величество! Я…

Карл: (перебивает) Престиж??? Да о чем вы говорите, Тремуйль! Если бы не Жанна, я бы давно умер в той грязной дыре, в которой она меня нашла! Она вернула меня к жизни, она возвратила мне мою страну и сделала королем! О каком престиже вы смеете говорить?!

Ля Тремуйль: (тихо) Если бы вы вступили в эти торги, вас перестали бы уважать все царствующие дома Европы.

Карл: (кричит) На кой черт мне их уважение, когда я сам себя готов возненавидеть! Вы хотя бы представляете себе, что я с вами сделаю после всего этого???

Ла Тремуйль: Я еще раз повторяю - я полностью в вашем распоряжении, сир. Вы вольны поступать со мной, как посчитаете нужным. (поклонившись, уходит)

Карл звонит в колокольчик. Появляется паж

Карл: Пригласите ко мне его высокопреосвященство. Скажите, что я хочу видеть его как можно скорее.

Паж с поклоном выходит.

Карл: (закрывает лицо руками) Господи, помилуй меня, помилуй… Как же я мог допустить все это? Болван! Эта девочка была готова жизнью пожертвовать, чтобы вернуть мне трон. И что теперь? Выходит, я просто бросил ее на произвол судьбы, равнодушно и спокойно выбросил, как ненужную тряпку! Кому я докажу, что все это грязные интриги Ля Тремуйля? Как я буду людям в глаза смотреть? (бросает в ярости стул, затем опрокидывает другой) Вот! Единственный раз Господь протянул мне руку, заговорил со мной! И что теперь? Все! Конец! Карла Седьмого во все времена будут называть не королем-победителем, а Иудой-предателем! (снова закрывает лицо руками)

Входит архиепископ. Видя Карла в таком состоянии, встревоженный, подбегает к нему.

Архиепископ: Ваше величество, что с вами?!

Карл: (вдруг падает перед ним на колени, хватает за руки) Ваше преосвященство, исповедуйте меня, отпустите мне грехи, сделайте хоть что-нибудь, чтобы Господь меня простил!

Архиепископ: (испуганно поднимает его) Сир, сир, пожалуйста, успокойтесь!

Карл: (садится) Ваше преосвященство, перед вами такой предатель и преступник, каких еще не было со времен Иуды Искариота. Я должен был предполагать, что при дворе есть люди, враждебно настроенные к Жанне. Я должен был пресечь все интриги против нее, защитить ее, больше доверять ей. Вместо этого я позволил манипулировать собой разным мошенникам. И в результате бургундцам удалось взять ее в плен и продать англичанам.

Архиепископ: Сир, вы хотели, чтобы Жанна попала в плен?

Карл: Конечно же, нет!

Архиепископ: Вы что-нибудь предпринимали для того, чтобы вызволить ее?

Карл: Да, я писал Филиппу о том, что мы согласны выплатить требуемую сумму. Но Ля Тремуйль сделал так, что письмо не дошло. И теперь я борюсь с яростным желанием прикончить его собственными руками.

Архиепископ: Сир, вы виноваты лишь в том, что доверяли своему советнику. Господь будет судить каждого по справедливости и - я уверен! - не станет обвинять вас в том, в чем нет вашей вины. (осеняет его крестным знамением) Идите с миром, ваше величество.

Карл: Но что же мне делать? Как помочь Жанне? Не могу же я сидеть, сложа руки!

Архиепископ: Нужно попытаться похитить ее из Руана. Вы знаете каких-нибудь людей, которым могли бы доверить эту операцию?

Карл: Мне в голову приходит только Ла Гир - он прошел вместе с ней весь путь от Орлеана до Реймса. И еще два рыцаря, которые прибыли с ней из Вокулера…

Архиепископ: Прекрасно, ваше величество. Я разыщу их и лично поговорю с ними. Только одно условие, сир: этот разговор должен остаться между нами. Если вмешается кто-то третий, то Жанну уже ничто не спасет.

Карл: Да, здесь даже у стен есть уши. Никому нельзя доверять!

Оба уходят.

Картина четвертая

Руан. Камера Жанны. Появляется Серая тень.

Жанна: (увидев Тень, поеживается, будто от холода) Опять ты?

Серая тень: Хочу тебя вразумить, пока это еще возможно.

Жанна: Я не хочу с тобой разговаривать. Мне вполне хватает допросов. Я устала от всех этих глупостей, которые мне пытаются внушать все кому не лень.

Серая тень: Всего несколько минут и я исчезну. Я хочу поговорить с тобой об одном человеке. Жан де Мец - кажется, так его зовут?

Жанна: (вздрагивает, опускает глаза) Я не знаю, о чем тут можно говорить.

Серая тень: А я знаю. Пока ты тут играешь в мученицу, он рискует своей жизнью и готовит твое похищение. Вместе с Ла Гиром и Бертраном. А ведь я предупреждал - твоя судьба интересна не только тебе самой. Но нет, ты не принимаешь мою помощь, а сидишь тут с гордым видом и подставляешь под удар ни в чем неповинных людей, которые имели неосторожность тебе поверить.

Жанна: (сама с собой) Господи, ну зачем же они? Зачем?

Серая тень: У тебя есть последний шанс, Жанна. Ты делаешь вид, будто переходишь на сторону англичан. А как только предоставляется возможность - бежишь из этого проклятого замка и попадаешь в объятия своих друзей. Видишь, как все просто! Обещаю все устроить в лучшем виде!

Жанна: (кричит) Ну, зачем, зачем ты мучаешь меня?! Зачем ты делаешь мне больно?! Не могу я, не могу больше!

Серая тень: Жанна, милая, только я могу тебе помочь. Решайся же!

Жанна: (вдруг успокоившись) Отойди от меня и не появляйся больше. Я приняла решение и не буду ничего менять. Если Господь даст мне возможность бежать отсюда - я сбегу. Но без твоей помощи. Бог не допустит, чтобы с Жаном произошло что-нибудь нехорошее. Он защитит их…

Серая тень: Но я…

Жанна: (кричит) Убирайся! Я не хочу больше слышать ни одного твоего слова!

Серая тень исчезает. В камеру входят Епископ, Белый и Черный монах.

Епископ: Учитывая твое плохое самочувствие, Жанна, мы решили продолжить допросы здесь, у тебя в камере.

Стражник приносит им стулья. Судьи рассаживаются.

Епископ: Итак, продолжим. Ты помнишь, что ты давала клятву правдиво отвечать на все задаваемые вопросы?

Жанна: Нет, не на все. Только на те, которые не касаются Божьих откровений.

Епископ: (примирительно) Ну, хорошо, хорошо. (открывает протоколы предыдущих допросов) Итак, начнем. Встань.

Жанна поднимается.

Епископ: In nomine Patris at Filio at Spiritu Sancti.

Все присутствующие перекрестясь, отвечают "Амен". Садятся.

Епископ: Это правда, что твой меч был не простым оружием?

Жанна: Мы нашли его в монастыре святой Екатерины. Поэтому он был мне дорог.

Черный монах: Использовала ли ты какие-нибудь заклинания, чтобы меч хорошо служил тебе?

Жанна: Конечно, нет, святой отец! Я знаю, что любое колдовство это грех.

Черный монах: Ты использовала этот меч в сражениях?

Жанна: Да. Но, признаться, я даже не помню, чтобы я точила его как следует - я лишь отражала удары, но никогда не пользовалась им для убийства человека. Я никогда никого не убила.

Епископ: А что тебе больше дорого - твое знамя или твой меч?

Жанна: Конечно же, знамя!

Черный монах: Почему во время коронации в Реймсе несли именно твое знамя, а не знамена других полководцев?

Жанна: (с силой) Разделив тяжесть борьбы, оно вправе разделить и славу!

Белый монах: Слышишь ли ты Голоса сейчас, когда находишься в тюрьме?

Жанна: (устало) Да, каждый день. Я бы умерла, если бы они не помогали мне.

Белый монах: И что они тебе говорят?

Жанна: (с силой) Они говорят, чтобы я ничего не боялась и смело отвечала на вопросы. И я не говорю вам ничего, что выдумала бы сама.

Черный монах: (язвительно) А что еще говорят твои Голоса?

Жанна: (громко) Что не пройдет семи лет, как англичане понесут большие потери, чем когда-либо имели во Франции. А я очень переживаю, что это может так затянуться.

Черный монах: (с еле сдерживаемым раздражением) Как ты уверенно об этом говоришь!

Жанна: (спокойно) Я уверена в этом больше, чем в том, что вижу вас перед собой.

Епископ: А твои сторонники верят, что ты послана Богом?

Жанна: Я не знаю - это дело их совести, но если даже и не верят, то все равно это так.

Черный монах: (зло) Звучит слишком горделиво для такой безродной неграмотной крестьянки, как ты, тебе не кажется?

Жанна: (просто) Я не просила Бога давать мне такое поручение. Он сам так решил. И я не хочу обсуждать Его волю.

Епископ: А почему люди, встречая тебя, целовали твои руки, ноги и одежду?

Ты думаешь, это было хорошо?

Жанна: (смутившись) Я всегда старалась этого не допускать, но бедные люди всегда окружали меня с большой радостью. Что же я могла поделать?

Черный монах: Как ты думаешь, находишься ли ты в состоянии благодати?

Белый монах: (со страхом) Жанна, ты можешь не отвечать на этот вопрос!

Епископ: (зло кричит) Еще одно слово, милейший брат Николай, и вы сильно об этом пожалеете. (к Жанне) Отвечай.

Жанна: (чуть помедлив) Если на мне нет благодати, да ниспошлет мне ее Бог, если же есть, да сохранит меня в ней.

Белый монах: (восхищенно) Умница! (поймав гневный взгляд епископа, поднимается с места) Ваше преосвященство, больше я не участвую в этом позорном процессе и доложу о вашем вероломстве в Ватикан. Это незаконный суд и я не желаю быть палачом невинного человека. (к Жанне) Я бы очень хотел, чтобы моя душа была там же, куда отправится ваша. Молитесь обо мне, сударыня…

Епископ: (проводив взглядом Белого монаха, с большим напором) Ну вот! Твое упрямство погубит не только тебя, но и этого несчастного. Когда же ты признаешь свои заблуждения?

Жанна: (устало) Я не могу отречься от правды. Мне только жаль, что вы не хотите этого признать.

Епископ: Я в последний раз спрашиваю тебя, Жанна. Ты согласна подчиниться земной церкви, чтобы церковь вынесла справедливое суждение о природе твоих Голосов?

Жанна: Да, согласна, но Богу послужив первому. Я пришла от церкви небесной, и лишь перед ней буду держать ответ за свои поступки

Епископ: Значит, ты противопоставляешь себя церкви?

Жанна: Нет. Я приму любое решение, которое вынесет по моему делу святейший отец, папа.

Епископ: (лихорадочно раздумывая) Ну, пока решение придет из Рима - пройдет очень много времени…

Вбегает Стражник.

Стражник: Простите, ваше преосвященство. Дело очень срочное! Раскрыт заговор! Разыскивают двоих французов! Говорят, что они хотели освободить Орлеанскую Деву! Им бы это удалось, если бы нас не предупредили вовремя!

Епископ: (вскакивает) Никому теперь нельзя верить! Что же это творится такое?!

Жанна вздрагивает, закрывает лицо руками и молится вполголоса.

Епископ: (стражнику) Дайте ей женскую одежду. (Жанне) Это будет внешним знаком того, что ты раскаялась и просишь церковь о покровительстве.

Жанна: Но я ни в чем не раскаялась! Я только хотела…

Епископ: Ни слова больше, Жанна! Либо ты подчинишься нам, либо умрешь!

Жанна опускается на колени.

Жанна: Святой Михаил, подскажи мне, как отвечать им, что делать!

Епископ: (Черному монаху, вполголоса) Ну, теперь она наша. Осталось совсем немного…

Возвращается стражник, несет женское платье. Жанна поднимается, нерешительно берет в руки платье, потом отдает его обратно стражнику

Жанна: Вы обманываете меня, епископ. Я ни в чем не раскаиваюсь.

Епископ: Упорствуешь? Очень жаль. Церковь больше не может тебе ничем помочь. (стражнику) Дай знать об этом сэру Уорвику о том, что еретичка не пожелала принять помощь Святой Церкви. Как только исполнишь мое поручение, возвращайся сюда.

Стражник уходит. Епископ с Черным монахом отходят в сторону и разговаривают вполголоса. Жанна прячется в глубине камеры.

Епископ: (Черному монаху) Брат Леметр, нужно подготовить все необходимые бумаги и найти кого-то, кто бы прочел завтра хорошую убедительную проповедь. Я не хочу давать повод к сплетням. Этот процесс должен выглядеть безупречно.

Черный монах: Вы хотите покончить с этим делом уже завтра?

Епископ: Да, чем раньше, тем лучше.

Черный монах: Хорошо, ваше преосвященство. На каких пунктах остановиться особо?

Епископ: (раздраженно) Ну, здесь же все предельно просто! Девица, отвергшая приличия своего пола, впала в дьявольское заблуждение и в слепой гордыне стала соблазном для целых народов. Призывала к кровопролитию, противопоставляла свои Голоса священнослужителям нашей Церкви, отказалась от покаяния и упорствует в ереси.

Все это время Черный монах усердно записывает слова епископа.

Черный монах: (вдруг сворачивает бумаги) Ваше преосвященство, ответьте мне откровенно - вы действительно считаете ее еретичкой?

Епископ: (разволновавшись) Понимаете, брат Леметр, здесь все не так просто. (подходит к нему ближе и говорит шепотом) Даже если Жанна действительно слышит Голоса святых, мы все равно должны были сделать то, что сделали. Нельзя позволить какой-то деревенщине быть большим авторитетом, чем мы с вами. Представьте, что начнется, если крестьяне начнут общаться с ангелами!.. И вообще, англичане не хотят разбираться во всех этих тонкостях - они требуют от меня покончить с этим всем как можно скорее. Что я могу против них?

Черный монах: Неужели вы так боитесь?

Епископ: Если она действительно послана Богом, то костер сделает ее мученицей и лишь увеличит ее славу. А если эти Голоса - наваждение, то нам совершенно нечего переживать. Нет. Мы делаем тяжелую, грязную, но необходимую работу... (вдруг разозлившись) И вообще, это не ваше дело, брат Леметр! Займитесь бумагами и не задавайте глупых вопросов!

Черный монах снова раскладывает бумаги и начинает что-то писать. Входит стражник.

Стражник: Ваше преосвященство, ваше приказание выполнено.

Епископ: (стражнику) Хорошо. (Жанне) Жанна, подойди. (Она подходит) мы долгое время расследовали твое дело и пришли к единому заключению. Мы признаем тебя виновной в тяжких преступлениях против Бога. Увы, ты отказалась от помощи Церкви, мы не можем больше тебя защищать. Сейчас мы отправимся в зал суда, чтобы официально объявить тебе приговор и передать светским властям. Не буду лгать - тебя ждет смерть на костре.

Жанна теряет равновесие и начинает падать. Ее подхватывает стражник. Ставит на ноги.

Жанна: (сдавленным шепотом) Костер…

Епископ: Ты сама виновата. У тебя была возможность спасти свою душу, но ты предпочла цепляться за свои заблуждения.

Жанна: (кричит, глядя ему в глаза) Это вы! Вы во всем виноваты! О, епископ, как же вы будете жить дальше? Ведь есть суд праведный, Господь настигнет вас! (шепотом) Боже, я надеялась хотя бы умереть быстро… (епископу) Почему, почему вы так жестоки ко мне? Что плохого я сделала, чем заслужила такую страшную смерть?! (медленно успокаивается) У меня есть последняя просьба…

Епископ: Какая же?

Жанна: Позвольте мне исповедаться и причаститься. Ведь в глубине совести вы прекрасно знаете, что никакая я не еретичка. Позвольте мне хотя бы умереть по-человечески.

Епископ: Я подумаю, Жанна. Я подумаю… (стражнику) Отведи ее в зал суда.

Стражник силой уводит Жанну.

Епископ: (Черному монаху) Разыщи брата Николая. Пусть он завтра исповедует и причастит ее.

Черный монах: (пораженно) Но как же так? Еретичку…

Епископ: (перебивает его) Я так хочу, брат Леметр. Будьте добры, исполнить мое пожелание.

Они расходятся. Становится темно. Гул толпы. Слышны крики.

Черный монах: (слышно только голос) Итак, сегодня будет покончено с главным заблуждением нашего времени. Вы видите перед собой девицу, которая совершила тяжкие преступления против веры и отказалась подчиниться служителям святой Церкви. Она предпочла слушать свои дьявольские Голоса. Поэтому мы больше не можем защищать ее. Жанна, именуемая Орлеанской Девой! Мы с печалью отторгаем тебя от единства Святой Церкви и передаем тебя в распоряжение светских властей, прося их о милосердии. Иди с миром.

Когда светлеет, становится видно Жанну в белой длинной рубашке, привязанную к столбу. Начинается танец Огня.

Действие во время песни. В толпе - Ла Гир (он крепко держит за плечи Жана из Меца). Здесь же циник Андре. Поодаль - Серая Тень, епископ Кошон, Черный монах, Белый монах.

Жанна: (кричит) Крест! Дайте мне крест!

Андре выхватывает из костра длинную палку, переламывает ее пополам и наскоро связывает какой-то веревкой, потом кидает крест Жанне.

Жанна: (подхватывает его, прижимает к губам) Спасибо тебе, брат! (поднимает глаза на небо, кричит) Иисусе, помоги мне! Помоги мне, Боже милостивый!

Огонь закрывает ее с головой. Слышен последний, пронзительный крик Жанны.

Жан: (падает на колени, истошно кричит) Господи Иисусе! Господи! Как же так?!

Как же?!

Ла Гир: (плачет, обнимая Жана) Все кончено, брат! Все кончено! Не смотри туда! Она все равно уже далеко отсюда! Не смотри туда!

Андре: (кричит) Я видел! Боже милосердный! Я видел, как из костра вылетела белая голубка!

Люди медленно опускаются на колени

На последнем аккорде песни все резко стихает. Гаснет свет. В темноте становится видно только лицо Жанны.

Жанна: (осматривается по сторонам) Как темно и тихо! Где я? Святой Михаил, ты здесь? Где ты?

Архангел: (выходит на свет) Да, Жанна. Я здесь.

Жанна: (плачет) Уже все кончено, да?

Архангел: Да, девочка моя.

Он обнимает Жанну. Появляется Серая тень. Увидев ее, Жанна прижимается к плечу Архангела.

Серая тень: Ну, что? Хорошая комедия получилась, не правда ли? Сколько крови, сколько сражений - и все впустую! Была святая Дева из Вокулера, а получилась лишь средненькая ведьма! Сгорела, как и все остальные! И чудо не произошло! Теперь и коронацию Карла можно оспорить, и Францию заново завоевать. (Жанне) Прожила такую короткую и такую бессмысленную жизнь. А послушала бы меня - закончила бы свои дни в покое и почете, рядом с любимым мужем, окруженная детьми.

Архангел: То, что чисто, невозможно запачкать. Богу даже не придется вмешиваться в историю - люди сами вспомнят об Орлеанской Деве. Когда просыпается сердце, человека очень трудно снова поставить на колени. Французов теперь уже не остановишь даже ты со своими интригами.

Серая тень: (бодро) Но ведь твою Жанну-Деву осудила Церковь! И это решение невозможно отменить!

Архангел: А причем тут Церковь? Это была лишь кучка предателей в рясах, трясущихся за свою шкуру. Они так торопились, что совершили множество ошибок. Тем более, что среди членов суда все-таки были честные люди. И в свое время они расскажут правду.

Серая тень медленно мрачнеет, съеживается.

Серая тень: (кричит) Снова! Снова ты меня обманул! Но ведь я все делал правильно! Я изучил людей до самых темных углов, до самых грязных глубин! Я знаю, что они делают и о чем мечтают! Как тебе удается все испортить?!

Архангел: (Тени) История твоего поражения окончена. (улыбаясь, к Жанне) Посмотри на него! Ты победила, Жанна. Сегодня многие люди снова стали людьми. Пойдем. Тебя ждет Господь.

Серая тень: Пусть она отвернется! Мне плохо! Плохо!

Архангел: (улыбается) Теперь ты боишься одного ее взгляда.

Серая тень: (Жанне) Но разве тебе не было страшно?

Жанна: Было очень страшно.

Серая тень: Разве не было больно?

Жанна: (содрогнувшись) Это ужасная боль.

Серая тень: Так почему же ты не сломалась, не сдалась?

Жанна: Нельзя любить наполовину. Нельзя отступать, когда дело касается истины.

Серая тень: Не понимаю! Как же так?

Архангел: Если бы ты это понимал, ты не стал бы жалкой тенью. Ты проиграл не сегодня, когда эта девочка сгорела на костре. Это случилось, когда ты усомнился в существовании Божьей любви. Ты ослеп и не прозреешь больше.

Архангел и Жанна уходят.

Серая тень: Любовь… Какая еще любовь? Разве ее все время ищут? Нет! Только я даю людям то, что им действительно нужно. Деньги? - Я готов это устроить. Власть? - нате, пожалуйста! Удовольствий хотите? Да всегда рад стараться! Если вас интересует благополучие и стабильность, то вы найдете во мне преданного друга! (пауза) Да! Жанна победила меня! Но кто в это поверит? Кто поверит в такую нетронутую чистоту? Кто поверит, что 17-летней неграмотной девчонке под силу управлять войсками? Вы можете сколько угодно радоваться своей победе, но люди все равно будут попадаться на обман! Потому что они - МОИ!

(пауза. Начинает зло кричать) Будьте прокляты! Безумцы, умирающие за истину! Сумасшедшие, которым не нужны ни деньги, ни власть! Необъяснимые, счастливые, верящие в вечную любовь! Из-за вас я теряю свою добычу! Из-за вас мучаюсь и терплю поражения! Да откуда же вы берете тот свет, которым светятся ваши лица? Что такого имеет эта Жанна, чего нет у меня?

Уходит.

Картина пятая

Таверна в Руане. За столом - Жан, Ла Гир.

Жан: (будто в бреду)

Ла Гир: Пора уносить ноги, Жан. Нам больше ни к чему торчать здесь.

Жан: (глухо, глядя перед собой невидящими глазами) Я никуда не уйду. Я сдамся им. Меня убьют. Я буду рад.

Ла Гир: Нет, брат. Нельзя. Нас ждет Бертран. Надо уходить.

В таверну входит Черный монах (Леметр). За ним плетется палач. Он пьян.

Палач: Брат Леметр! Не беги так быстро. Все равно тебе придется составить мне компанию!

Черный монах: (недовольно) О чем это ты, любезный?

Палач: О том, что когда мы оба сдохнем, - а сдохнем мы очень скоро! - мы с тобой оба отправимся в ад! И учти, один я туда не полезу!

Черный монах: Ты чего такое несешь?!

Палач: (подсаживается к нему) Ты хоть понял, кого ты отправил на костер, а? Ты хоть понял, ЧТО ты натворил, черт тебя дери?! Эта девушка была посланницей Божией. И теперь нам с тобой хана.

Черный монах: С чего ты взял, что эта девица была святой?

Палач: Да это ж было ясно, как белый день! (наклонившись, вполголоса) И еще. Когда я собирал пепел, я нашел ее сердце. Оно не сгорело. Я насыпал хворосту, подлил масла, поджег… И что ты думаешь? Оно так и осталось нетронутым!

Черный монах: (помолчав) Кто-то еще может это подтвердить?

Палач: (кричит) Ах, надо же! Тебе понадобились доказательства! Раньше нужно было думать, когда она сидела перед тобой на суде! Все! Поздно! Душа ее уже на небесах, прах - в реке. А мы все попадем в ад. В ад!

Поднимается Жан. Подходит к ним.

Жан: Вы отправитесь туда прямо сейчас. Сволочи… (достает нож)

К нему подбегает Ла Гир и силком вытаскивает его из таверны. Жан пытается сопротивляться. Оторопевший Черный монах, придя в себя, начинает кричать.

Черный монах: Стража! Караул! Помогите!

Прибегают двое стражников.

Черный монах: Здесь только что были двое французов! Те самые, которые чуть не освободили Орлеанскую ведьму! Они нужны мне живыми или мертвыми!

Все торопливо разбегаются.

Комната в гостинице. Бертран, мрачнее тучи, сидит за столом. На столе несколько опорожненных бутылок из-под вина, кружка, какие-то грязные полотенца. Стук в дверь. На пороге Ла Гир и смертельно бледный Жан. Левая рука обмотана окровавленными тряпками.

Ла Гир: Бертран, помоги мне.

Бертран: Господи, наконец-то!

В этот момент Жан теряет сознание.

Бертран: Что с ним? Ранен?

Ла Гир: Перелом. Очень тяжелый...

Они втаскивают Жана в комнату, усаживают на стул, пытаются привести в чувство.

Ла Гир: Мы еле ноги унесли. Пришлось прыгать с жуткой высотищи. Я отделался царапинами, а вот Жан очень неудачно упал. Кость вышла наружу, кровь била струей. Наскоро затянул. Потом уже до одной деревни добрались, нашли костоправа.

Бертран: Как вы?

Ла Гир поднимает глаза.

Бертран: (глухо) Я уже все знаю. За пару часов до вас был здесь один паренек. Андре. Тоже из Руана. Плакал, как ребенок…

Ла Гир: (смотрит в сторону) Н-да... А с Жаном беда, Берти. Хотел добровольно сдаться, прямо там. Еле я его уволок оттуда. С тех пор молчит. Боль адская, а он ни звука, ни полслова. Только сознание теряет. Боюсь, как бы чего с собой не сделал...

Жан очнувшись, берет из рук Бертрана кружку и залпом выпивает. Снова закрывает глаза, замирает

Бертран: (озабоченно) Эй, Жан, очнись!

Жан открывает глаза, смотрит с укоризной на Бертрана и отворачивается в сторону. Ла Гир подходит к столу, наливает себе, тоже выпивает залпом. Садится. Смотрит перед собой невидящими глазами. Переводит взгляд на Жана. Подходит к нему.

Ла Гир: Жан, прошу тебя… Скажи хоть слово. Так нельзя. Ты…

Жан: (глухо) Бессмысленно.

Ла Гир: За все это время ты не произнес ни звука. Так нельзя. (сдавленным голосом) Жанна…

Жан: (вскриком прерывает его) Не надо ничего говорить! (прикрывает лицо рукой, снова замирает)

Ла Гир: Нет, брат. Это нужно произнести вслух. Иначе ты никогда не очнешься. Жанны действительно больше нет.

Жан: (вскакивает, кричит) Жанны? Нет?! Нет!.. Это меня больше нет! Кто я теперь? Что я? Груда мусора, мертвая солома, скелет, в котором по чьей-то глупой прихоти еще бьется сердце! А я не хочу! Не хочу! Зачем ты меня спас, Ла Гир? О, если бы ты знал, что ты натворил! (отворачивается)

Ла Гир: Я знаю, что Жанна на моем месте поступила бы также. Я не мог позволить тебе стать жертвой собственного безрассудства. (тише) И еще. Я не могу потерять сразу всех самых близких людей. Это чересчур даже для меня.

Появляется Жанна. Бертран и Ла Гир застывают на месте, не в силах издать ни звука.

Жан: (оцепенев, шепотом) Ты...

Жанна: Я не могла позволить тебе потерять веру в Милосердие Божье. И когда придет твой час, я хочу видеть тебя здесь, рядом. Не надо отчаянья, братишка. Смерти на самом деле не существует.

Жан: Но как же так? Как же... (с трудом переводит дух) Ты - в вечности, а я - здесь. Это хуже всех адских мук. Я не могу спать, потому что по ночам вижу этот костер. Я не выношу свечи и камины. Мне тяжело открывать глаза, потому что никогда не смогу простить этому миру твою смерть. Невыносимо это веселое солнце, встающее по утрам, эти цветы, которые глупо тянутся вверх. Земля смеет радоваться, когда тебя нет!..

Жанна: Так было нужно, понимаешь? Чтобы уже никто не смог сомневаться в том, что это был действительно Божий замысел. Я счастлива, что смогла исполнить все, что от меня требовалось. Жан, я простила им, и вы не осуждайте. Ну, скажите, разве я прожила плохую жизнь? Разве это не счастье - доказать людям, что Бог по-прежнему заботится о нас?

Жан: (с горечью) Если Он на самом деле нас любит, то почему позволил совершиться этому позорному суду? Почему позволил им убить тебя?! Почему позволил этому костру гореть?! Разве ты не заслужила счастливую долгую жизнь?! Разве это справедливо?!

Жанна: (достает самодельный крест из хворостины) Жан, взгляни на это и все поймешь. Главное на свете не справедливость. Большинству это кажется насмешкой, бредом, безумием. Но я не променяю его ни на какие богатства. Это важнее всего. И если бы можно было прожить все заново, я бы ничего не согласилась изменить. Поверьте, я заплатила очень небольшую цену за это счастье.

Жан: (не понимая) Какое счастье?

Жанна: Счастье надеяться, что твоя жизнь станет для кого-то светом. Огонь надолго остается в сердцах людей. Кто-то однажды почувствует в себе эту искру и захочет изменить свою жизнь. Он сделает робкий шаг вперед, увидит и уже навсегда полюбит небо.

Жан: (беспомощно) Как же мне быть? Что делать?

Жанна: (берет его за руку) Помнишь, однажды ты пообещал мне, что завершишь наше дело? Пройдет еще несколько лет, и Франция станет свободной. Вы увидите еще немало побед, совершите немало подвигов и однажды расскажете нашу историю всем, кто во мне сомневается. Вы помиритесь с королем Карлом...

Жан: (яростно перебивает) Никогда! Я никогда не прощу ему этого предательства! Иуда!..

Жанна: (улыбается) Ты сможешь, я знаю. Мы встретимся только тогда, когда твое сердце сбросит всю тяжесть, всю горечь и неправду. Ты сам почувствуешь, когда придет этот день. Жан, помни, пожалуйста - нет никого важнее Бога. Нет никого другого, ради кого стоило бы жить. Он никогда не обманет, не бросит... (встает) Мне пора. (улыбается) Теперь я всегда буду рядом, Жан. Я очень вас люблю... (уходит)

Жан, оцепенев, провожает ее взглядом. Потом без сил опускается на стул. Ла Гир и Бертран, обеспокоенные, бросаются к нему.

Бертран: Жан!

Жан: (очнувшись) Ты видел ее, Берти?

Ла Гир и Бертран переглядываются между собой.

Ла Гир: (неуверенно) Похоже, переутомление…

Жан: (перебивает, усмехнувшись) Нет, Ла Гир. Не нужно искать объяснений. Жанна была здесь. Она специально вернулась, чтобы я не натворил глупостей.

Ла Гир проводит рукой по лбу. Бертран лихорадочно выпивает стакан воды.

Жан: (оглядывая их) Вы думаете, мы сходим с ума? (смеется) Ну да, я сам так когда-то думал, когда Жанна сказала мне, что говорит со святыми. И тем не менее, это правда. Я видел ее вот на этом самом месте. Вы тоже, не так ли? (трогает сломанную руку, потом еще раз и удивленно поднимает глаза) Берти, ты когда-нибудь слышал, чтобы сломанная рука срасталась за один день? (Ла Гиру) А ты? (разматывает бинты, машет выздоровевшей рукой) А теперь смотрите! Жанна сама позаботилась о доказательствах.

Ла Гир опытным взглядом осматривает руку, ощупывает, потом поднимает глаза.

Ла Гир: Я ничего не понимаю...

Бертран: (шепотом) Боже мой... Значит, это правда... Жан, значит, это правда!

Жан: Именно это я твержу уже четверть часа!

Ла Гир: (тихо) Жанна... Она ничуть не изменилась. Как можно было усомниться в ней и всенародно объявить ведьмой?

Жан: Но мы-то знаем правду. И придет день, когда мы соберем всех, кто ее знал, и расскажем миру, кем на самом деле была Жанна д'Арк. Ее никогда не забудут. И я обещаю, что приложу к этому все усилия. Англичане думают, что, убив ее, они лишили нас мужества и смешали Францию с грязью...

Бертран: А на самом деле подарили Жанне бессмертие, а мне дали еще один повод штурмовать Руан и гнать их поганой метлой до самого Ла-Манша...

Картина шестая

Двадцать пять лет спустя. Слышно только голоса.

1-й голос: Мне семьдесят лет от роду. Жаннета росла на моих глазах, я был на ее крещении в церкви святого Реми. Я хорошо знал ее отца Жака д'Арка и ее мать Изабеллу, которые жили в Домреми. Все это были добрые, верные католики, усердные землепашцы, и пользовались общим уважением. Все жители Домреми любили Жаннету. Она была хорошо воспитана в вере и в добрых обычаях. Я видел, как она ходила за плугом, а иногда пасла в полях стадо, а также выполняла женскую работу, пряла и все остальное. Она часто и с удовольствием ходила в церковь; если она находилась в поле и слышала, что звонят к обедне, то возвращалась и шла в церковь.

2-й голос: По субботам после полудня, Жанна любила ходить в часовню Богоматери в Бермон. Я был одним из ее приятелей тогда. Ходил вместе с ней за плугом, и с ней и с другими девушками бывал в поле и на пастбище. Часто, когда мы играли вместе, Жанна отходила в сторону и разговаривала с Богом, как мне казалось. Жанна очень смущалась, когда мы говорили ей, что она чересчур набожная.

3-й голос: Отец Гийом Фрон, который был приходским священником в Домреми, рассказывал мне, что Жаннета была доброй, простой девушкой, набожной, хорошо воспитанной, живущей в страхе Божьем. Она часто исповедовалась. Кюре говорил, что если бы Жанна имела собственные деньги, она отдавала бы их священнику, чтобы тот служил обедню. И что каждый день, когда он служил мессу, Жанна приходила в церковь. Она была лучшей христианкой в его приходе.

4-й голос: Меня зовут Овьетта. Я была подругой Жанны, когда она жила в Домреми. Она была доброй, смиренной и кроткой девочкой; часто и охотно ходила в церковь, посещала святые места, ей было стыдно за тех людей, которые удивлялись ее благочестию... Как и другие девочки, она выполняла различные работы по дому, пряла, а иногда пасла стадо своего отца.

5-й голос: Она любила слушать звон церковных колоколов. Когда я не звонил повечерие, Жанна бранила меня, говоря, что поступил я нехорошо. Она обещала мне небольшие подарки, лишь бы я звонил усерднее. А еще Жаннета раздавала много милостыни и давала приют беднякам. Она всегда была готова отдать беднякам свою постель, а сама она устраивалась подле очага. Жанна ухаживала за больными и подавала милостыню бедным; я это видел, потому что, когда я был ребенком, я болел, и Жанна приходила утешить меня.

6-й голос: Я мог изучить укрепления Орлеана, и думаю, что для того, чтобы овладеть ими, прежде всего фортом Турель у моста и фортом Августинцев, французам нужно было настоящее чудо. Если бы я был в одном из этих укреплений всего с несколькими людьми, я смог бы сдерживать под их стенами целую армию в течении шести или семи дней, и она не смогла бы, я думаю, овладеть ими. Я слышал от капитанов и солдат, которые участвовали в осаде, все это было чудом, и что это было вне человеческих сил... После, во время одного из сражений она спасла меня от смерти и этот случай вселил в меня большой страх - я поражался словам Жанны и тому, насколько они были верны. Жанна была целомудренной девушкой, она ненавидела женщин, которые следовали в обозе армий. Она очень сердилась, если слышала, что кто-нибудь из солдат ругался. Она часто и сильно упрекала меня, когда я иногда божился или клялся, и когда я видел ее, я старался не ругаться. Насколько я мог судить, я всегда считал ее прекрасной католичкой и скромной женщиной: она часто ходила к причастию и при виде Тела Христова проливала много слез. Во всем, что она делала, исключая военное дело, она была очень простой девушкой, но делах войны, руководстве военными операциями, направлении огня артиллерии она была наиболее искусной. Все удивлялись, что она могла действовать с мудростью и предвидением капитана, который сражался двадцать или тридцать лет.

Становится видно, что идет торжественное заседание церковного трибунала при большом стечении народа. Здесь - король Карл, рыцари Жан и Бертран, и многие другие. За амвоном - брат Николай (он же Белый монах)

Белый монах: In Nomine Patris at filio at Spiritu Sancti!

Все: Амен.

Белый монах: Сегодня, 7 июля 1456 года от Рождества Христова, тщательно и беспристрастно изучив материалы судебного процесса против Жанны д'Арк, называемой также Орлеанской Девой и графиней дю Лис, а также выслушав сто пятнадцать свидетелей ее жизни и смерти, Римская Католическая Церковь признает незаконным и недействительным обвинительный приговор, вынесенный церковным трибуналом города Руана в 1431 году. Мы признаем Жанну д'Арк истинной христианкой и возлюбленной дочерью нашей Матери Церкви. Да восторжествует правда Господня во славу Пресвятой Троицы.

Все: Амен.

Белый монах разрывает обвинительную грамоту и показывает куски народу. Карл, сидящий на отдельном возвышении, вдруг замечает в толпе Жана из Меца.

Карл: (пажу, стоящему рядом, тревожно всматриваясь в толпу) Кто это там в толпе?

Паж: (с уважением) Это рыцарь Жан де Мец, соратник Орлеанской Девы.

Карл: (проводит рукой по лицу) Боже милостивый, сколько лет прошло, сколько лет… (пажу) Немедленно приведи мессира Жана ко мне. Немедленно!

Паж подходит к Жану. Подводит рыцаря к королю. Толпа медленно расходится. Карл сходит с трона и идет навстречу Жану.

Жан: (преклонив колено) Ваше величество…

Карл: (поднимает его, взволнованный) Встаньте, мессир, я счастлив видеть вас.

Жан: (официально) Я покорный слуга вашего величества.

Карл: Мессир, прошу вас, оставьте эти церемонии. Сегодня особый день для всех нас и мне хотелось бы завершить его достойно.

Жан: (прежним официальным тоном) Боюсь, что я не понимаю, что ваше величество имеет в виду…

Карл: Четверть века я ждал этого момента, мессир. Сегодня я буду говорить с вами не как король Франции, а как человек, который всю жизнь носит на сердце невыносимую тяжесть. Прошу вас, не омрачайте этот день холодом придворных церемоний.

Жан: Вы позволите мне говорить с вами искренне, ваше величество?

Карл: (с облегчением) О, да, именно этого я и хочу!

Жан: Когда-то давно я принес присягу верности королевскому дому Франции, и нет в мире силы, которая заставила бы меня нарушить ее. Однажды я был на грани измены, но чудо Божье остановило меня. И я послушен королю Карлу Седьмому. Но я презираю Карла Валуа, как человека, потому что все, ради чего я жил и во что я верил, было унижено и уничтожено его руками. Больше мне нечего вам сказать (поклонившись) Вы можете повесить меня после всего этого, но я лишь искренне высказал то, что думаю…

Карл: (помолчав) Я знал, что вы скажете мне все это. Спасибо, мессир. Однако, и вы должны выслушать меня (садится на стул, приглашает сесть и Жана) Я знаю, все эти годы вы считаете меня виновным в смерти Жанны. И я действительно виноват. Я был молод и глуп. Я безоглядно доверился подлому и бессердечному человеку и стал слепой игрушкой в его руках. Когда я писал герцогу Бургундскому насчет выкупа за Жанну и наивно верил, что этим спасу ее от гибели, за моей спиной плелись интриги. Мое письмо не дошло до адресата. Когда я узнал об этом, я хотел организовать ее похищение. Но и с этим я опоздал - вы с Ла Гиром были уже на пути в Руан. И мне оставалось только молиться, чтобы ваша затея удалась. Но увы! - Жанна погибла. И вместе с ней погибла моя душа. За двадцать пять лет не было ни одного дня, чтобы бы я не вспомнил о ней. Когда мы освобождали очередной французский город, и вокруг царило ликование и счастье, я испытывал лишь горечь. Мне стыдно было принимать поздравления и слышать похвалы, потому что перед глазами вставало сияющее лицо Орлеанской Девы - единственной, кто заслуживал похвал и наград. И сегодня я исполнил свой долг по отношению к ней - приговор отменен, доброе имя восстановлено. Но осталось самое главное - чтобы меня простили люди. Чтобы мы с вами, мессир, примирились, как подобает истинным христианам (смотрит в глаза Жану) Так, кажется, всегда говорила Жанна д'Арк?

Жан: (потрясенный) Ваше величество, если бы я знал обо всем… (овладев собой) Но почему именно я? Я всего лишь старый вояка…

Карл: Вы прошли с Девой весь путь - из Домреми до Руана и всю жизнь посвятили освобождению Франции. Вы были чуть не единственным человеком, который не попался на обман графини де Армуаз. Вы изобличали ее даже тогда, когда все вокруг верили, что она действительно Жанна д'Арк. Своим внешним сходством она посмела обмануть даже меня!

Жан: Было не очень трудно увидеть в ней самозванку, ваше величество. Графиня де Армуаз пользовалась своим поразительным внешним сходством, но я знал, каким было сердце Жанны. Графиня не стоит даже хворостины из ее костра.

Карл: А еще я знаю, что вы любили Деву. Я прав?

Жан: (глухо) И люблю до сих пор.

Карл: Но ведь прошло больше двадцати пяти лет!

Жан: (тихо) Какое это имеет значение?

Карл: Вы женаты, мессир?

Жан: (тихо) Нет. С тех пор, как я познакомился с Жанной, я больше не знал женщин. Мое сердце было занято и мне не хотелось никого обманывать.

Карл: И вы счастливы, мессир Жан?

Жан: И да, и нет, ваше величество. Я счастлив, что мне удалось выполнить все обещания, которые я дал Жанне. Франция свободна, позорный приговор руанского трибунала аннулирован. Но самая главная моя радость в том, что Господь скоро призовет меня к Себе…

Карл: (огорченно, испуганно) Мессир, вы серьезно больны?

Жан: (улыбнувшись) О, нет, ваше величество. Конечно, мне уже 56 лет и старые раны все чаще напоминают о себе. Но я чувствую себя вполне неплохо. Я сказал это не потому, что болен, а потому что так было обещано. (поймав ожидающий взгляд Карла) Когда мы вернулись из Руана, в минуту отчаянья мне явилась Жанна (Карл потрясен) Да, ваше величество. Я говорил с ней также как говорю сейчас с вами. Тогда она сказала мне, что я умру только когда выполню свою миссию и выброшу из сердца ненависть и горечь. Она сказала, что я встречусь с королем и примирюсь с ним. Сегодня это произошло. Значит, мне больше нечего делать в этом мире.

Карл: (поднимается со стула, Жан тоже встает) Мессир! Каждый раз, когда я говорю с вами, я прихожу к выводу, что я не достоин таких подданных, как вы. Простите же своего короля и верните покой его сердцу…

Карл обнимает Жана из Меца.

Жан: (немного смутившись) Спасибо. (пауза) Только теперь я понял, что все было не зря.

Начинает звучать песня, во время которой все участники пьесы выходят на сцену. Последней выходит Жанна.

Занавес